Гарт Никс: Лорд Воскресенье

Ты знаешь ответ. Ты теперь Зодчий.

— Что? — воскликнул Артур, хотя это и не было для него полной неожиданностью.

Когда гибнет прошлая Вселенная, создается новая. Ты создашь ее.

— А если я не хочу? — тихо спросил Артур. Он снова чувствовал себя мальчиком, одиноким и потерянным. — Если мне нравилась та вселенная?

Выбирать тебе. Прощай.

Зодчая закрыла глаза и легла, словно готовясь ко сну. Пустота накрыла ее, как одеяло. С улыбкой она натянула ее на голову, и теперь Артур остался единственным существующим источником света.

Артур посмотрел на свои руки.

— Как мне сотворить… Вселенную? — крикнул он.

И Ключи ответили. Не словами. Их сила влилась в него, и что-то в его голове изменилось.

Мальчик, который был Артуром, а стал кем-то большим, завершил свое преображение. Он больше не был Артуром. Он был Зодчим, и теперь знал, как применять свою силу, как придавать форму Пустоте, как направлять ее в космических масштабах.

Оставалось решить, что он хочет сделать. Проще всего было бы создать вселенную с нуля, из простейшей материи, в основном водорода, и запустить пару базовых реакций. Через несколько миллиардов лет появятся звезды и планеты, а еще через несколько миллиардов — начатки органической жизни.

Зодчему хотелось так и поступить. Он мог сделать такую вселенную, но ускорить процессы. Он не станет совершать ошибку Зодчей и отделять для этого часть себя. Он все сделает сам. Это будет как ухаживать за садом — равномерный труд в его большей части, особое внимание к особым местам. Будет так увлекательно следить, что же вырастет, и в определенных смыслах влиять на это…

Но где-то глубоко внутри Зодчего, та часть его, что была Артуром, закричала, и в крике этом было столько невероятной боли и потерь, что он прервал мысли Зодчего о новой юной вселенной, сотворенной с самого начала.

— Нет, — сказал Зодчий самому себе, тому Артуру, которым он когда-то был. — Нет… ты прав.

Теперь, все понимая, Зодчий знал, что хотела сказать Зодчая своими последними словами: "Выбирать тебе".

Он шевельнул рукой, и рядом возник камень. Небольшой валун из приятно выветрившегося гранита. В точности такой же, как тот, что стоял рядом с ручьем в Элизии.

Зодчий сел на камень, сунул руку за пазуху и достал Полный Атлас Дома и Ближайших Окрестностей. Он не стал открывать книгу, а просто познал ее содержание, прикоснувшись к обложке. Атлас содержал в себе моментальный снимок прежней вселенной, сделанный за мгновение до полного разрушения Элизия Несравненных Садов, когда Волеизъявление заморозило всех. Все те записи о Второстепенных Царствах, которые покорно делали тысячи и тысячи Жителей, были лишь малой и незначительной частью истинной записи.

Старая вселенная во всех мельчайших деталях лежала у него на ладони.

Зодчий вздохнул, подумав о предстоящей работе. Он планировал подправить кое-что там и тут, в особенности на Земле, но теперь понимал, что это бесконечно усложнило бы задачу. Если вселенную придется создавать заново, то это нужно делать в точности по Атласу. А значит, Второстепенные Царства останутся прежними, а из всего Дома будет только Элизий.

Но кое-что он все же мог изменить. Он отверг эту идею, когда обдумывал новую вселенную, но по размышлении признал, что она неплоха. По крайней мере, она даст ему некое личное удовлетворение, как противовес к той грусти, что оставалась в нем, наследию смертного прошлого.

Зодчий оперся подбородком на руку, поставил локоть на колено и принялся думать.

Артур моргнул и подавил приступ тошноты. Солнце светило слишком ярко, а в ногах ощущалась слабость… такая слабость, что они подгибались. Мальчик поспешно сел на траву и обнаружил, что его ноги не просто плохо его держат, а уменьшились до прежнего мальчишеского размера, и на них надеты джинсы. А еще на нем оказалась футболка, старая футболка с группой "Крысюки", и его руки и грудная клетка тоже стали опять нормальными, и волосы, по которым он провел руками, тоже оказались на ощупь… человеческими.

Но только что он был Зодчим и воссоздавал космос. А теперь он…

Артур огляделся — сейчас он снова был в Элизии. Элизии, окруженном Пустотой.

— Артур, — произнес знакомый голос сзади.

Артур оглянулся и заслонил глаза рукой. Там стояла четырехметровая крылатая фигура, и она сияла так, что было почти невозможно смотреть. Но Артур различил в сиянии черты лица — которые казались стилизованной и улучшенной версией его собственных.