Александр Фед: Вселенское эхо разбитого кувшина

Сзади сильно тряхануло, да так, что все трое слетели со своих копыт, благо на песок. Животная реакция спасения своей шкуры помогла им и на этот раз. От страха, вспомнив своё далёкое детство, все четверо дружно встали на четвереньки и шустро заковыляли прочь от опасности.

Когда силы окончательно покинули беглецов, они обратили свои запылённые взоры на оседающее облако пыли. Каньона Слезы Девы Марии больше не было. На его месте была пустыня, мало, чем отличающаяся от окружающего пейзажа.

– Надо же? Даже кусты посажены.

– И пучки травы свежие?

– Чудеса…

– Как дети, а с виду – взрослые мужики?

– Гроза прошла, нас много уцелело, – подвёл философский итог Иврит.

– Уточняю, нас без потерь уцелело, – эхом отозвался Идиш.

– Ну и славненько! Вы не представляете, мальчики, как я рада вас всех видеть, – седеющие мальчишки чуть не подавились услышанным, а Майя продолжила свою приветственную речь, не обращая внимания на их обалдевшие лица. – Прямо как в сказке – три Ивана…

– Три болвана… – продолжил Иван, прервав выступающую на полу фразе.

– Ванюша, зачем ты так не справедливо и грубо отзываешься о своих старших товарищах?

– Что ты этим хочешь сказать?

– Только то, что не надо всех мерить своими умственными проблемами, прости, пробелами.

– Ну, знаешь! Вот и целуйся с этими мудрецами!

Шляпников сам не понял, для чего и как ляпнул эту глупую, почти детскую фразу. Однако, слово – не ветер, выпустишь – не поймаешь. Иван всем своим существом ощутил, что не только выпустил Джина из бутылки, но и вытянул из той проклятой ямы геморрой на свою, извините, мягкую часть тела. Подтверждения его опасениям не заставили себя ждать.

– Заметь, милый, не я это предложила.

Майя медленно, по-кошачьи, на четвереньках подползла к старшему Шляпникову, который неподвижно сидел на том самом месте, на которое сын накликал себе беду. К удивлению двух сторонних наблюдателей, которыми стали Шляпников младший и Тыква, Идиш притих, как под гипнозом крупной рептилии, которая подползала к своей жертве.

– Идиш, милый, а ты очень даже ничего мужичок, – прошептала Майя в самое ухо профессора.

– К-к-как? – сипло каркнул Шляпников старший.

– Ты хочешь знать как? А вот так, Диаматович!

Майка обвила его шею руками и повалила профессора на песок, начав удушение бесконечным поцелуем. Два оставшихся Ивана, закаменели на своих жоу-па (в переводе с монгольского «жоу-па» – подстилка для сидения). Как два истукана они, не мигая, наблюдали за происходящим. Иврит первый дал себе команду «отомри».

– Мять твою кашу! К-к-ва-а-ак!.. Тебе не стыдно! – встрепенулся Тыква, словно цапль заглотивший лягушку.

К удивлению истуканов ничего не изменилось. Идиш не отбивался, а распластался на песке, словно парализованный ядовитой слюной, напавшей на него хищницы.

– Папа?.. Ты там живой? – робко поинтересовался Иван.

– У-гу… У-гу… – словно филин в ночи отозвался Идиш.

– Что значит «у-гу»? – неистово заорал Иван. – Я тебе все перья повыдёргиваю, старый развратник!

– Иван, не груби отцу!.. Сопляк!

От последнего своего уточнения Иврит оторопел. Он никак не ожидал от себя такой смелости, но он должен был отомстить младшему Шляпникову за «старого» развратника. Тыква хорошо помнил, как они были молоды и прекрасны, правда, очень давно.

– Ваша правда, дорогой мой Иван Рибосомович.

Услышав эти слова, Ваня странным образом обмяк и почти выпал в осадок. Ему показалось, что Майя только и ждала подобного поворота событий. Бросив уцелованного почти в бессознательном состоянии, она в несколько гибких движений переползла на Тыкву, который мгновенно пал на песок от её разгорячённых губ и пушистых рыжих волос.

– Да ты знаешь кто?.. Нет, ты знаешь, кто ты такая?! – странно взвизгнул Иван.

– У-гу… у-гу… – почему-то откликнулся Тыква.

– А ты вообще заткнись, старая Тыква!

– …ать …шу …ашу! Во! – из под извивающегося тела Майи мгновенно появилась «фига» сотворённая рукой Иврита.

Это была последняя капля терпения Вани Шляпникова, которая, шипя, словно масло на сковороде, ушла в песок. Вскочив на ноги, оскорблённый своей Дездемоной Отелло отколотил себя по всем местам, до которых смог дотянуться. Завершив тонкую настройку кулаков, Рембо, с красными шнурками, злобно сорвал с головы свою любимую зелёную шляпу и так лихо запустил её в открытый космос, что любой сторонний наблюдатель принял бы её за блюдце НЛО. Дело дошло и до ног. Иван, как Терминатор, без шляпы, опалил взором ярости и мести ближайшие кочки, намечая порядок их уничтожения. Через две минуты активных пинков – пять кочек, куст и одна кедина прекратили своё существование.