Эдвин Табб: Обычный колдун

— Черная магия, вероятно?

Снова улыбка, но без намека веселости в ней. Марк почувствовал, как Сандра предупреждающе сжала ему руку. Ему было неприятно, что этот самодовольный осел произвел такое впечатление на Сандру.

— Черная магия, мистер Конвей? Могу я спросить, что дало вам повод прийти к такому заключению?

На мгновение Марк испытал искушение сказать ему правду. Лафарж не первый среди тех, кто пытается получить могущество с помощью имитации. Легенда о Фаусте на многое может ответить. Слишком много слабаков после демонстрации внешней силы пытались подражать небезызвестному принцу Тьмы.

— Я встречался с теми, кто делал подобные утверждения, — сказал он осторожно. — Многие из них — мои пациенты.

— Понятно.

В смягченном освещении глаза Лафаржа, казалось, горели внутренним огнем.

— Скажите мне, мистер Конвей, — сказал он, — если бы к вам пришел пациент, пострадавший при проведении химических экспериментов, стали бы вы высмеивать химию?

— Конечно, нет. — Марк разгадал ловушку. — Аналогия не корректна.

— Разве? — Лафарж пожал плечами. — Многие с вами не согласятся. Но, к вашему сведению, истинное знание имеет к черной магии такое же отношение, как медицина к кровопусканию. Не станете же вы возражать, что иногда полезно пустить кровь больному?

Вновь Марк обошел ловушку.

— Истина имеет много граней, — сказал он. — Несмотря на кажущиеся различия, они принадлежат целому. Утверждать, что существует только один путь к знанию, — явное заблуждение. Другими словами, неприкрытая ложь.

— Что есть истина? — поднял руки Рэм Рута. — Вещи, что мы видим, предметы, которые ощущаем, — это истина или иллюзия? Я могу закрыть глаза и они исчезнут. Можно ли говорить о них как о реальности?

— Если бы я взял нож и ударил бы им вас, думаю, ваши сомнения бы развеялись.

— Только потому, что мне еще нужно достичь уровня знаний, на котором я бы смог отрицать реальность вашего ножа.

Марк пожал плечами. Ему доводилось раньше участвовать в подобных спорах, и все они были похожи друг на друга. И всегда оставалось чувство бега по замкнутому кругу, когда кажется, что чем быстрее бежишь, тем медленнее движешься. Уже давно он пришел к выводу, что спорить против веры все равно, что спорить против натуры.

Коктейль согрелся в его руке. Он сделал глоток, поднялся и направился в сторону Глории, стоявшей рядом с коктейль-баром. Он смешал себе коктейль, выпил его и сделал другой. Глория коснулась его руки.

— Марк, не обращай внимания.

— Стараюсь. — Он кивнул головой в сторону группы. — Где ты его откопала? Я не думаю, что ты помешалась на шарлатанах.

— Его привела Сандра. — Она забрала у него пустой бокал, наполнила его и передала Марку. — Ничего серьезного, Марк, ты же ее знаешь.

— Да, знаю. — Он наполовину опустошил бокал. — Ничто нормальное ее не удовлетворяет. Ей хочется чувствовать себя значимой, пупом земли, и потому собирает шайку чудаков и позеров. — Он допил коктейль. — Не может понять, что они попросту ее используют.

— Она это скоро поймет, Марк.

— Что-то не верится.

Он не скрывал своей горечи, раздражения и, нельзя не признать, доли ревности. Чертов Лафарж — кем бы он ни был и кем бы ни хотел казаться. Театральные жесты, поток туманных фраз — столь банальные средства давали ему власть над всеми неврастениками, сломленными обстоятельствами и желающими дойти до цели прямой дорогой. И он использовал их, держа за дураков, которыми они, в общем-то, и были.

— Не вини Сандру, — сказала участливо Глория.

Марк передал ей пустой бокал.

— Да я и не виню. Просто я ее люблю.

— Тогда почему ты ничего не делаешь?

— А что я могу? Я предлагаю ей выйти за меня замуж. Она попросила подождать. Может, мне ее украсть? Загипнотизировать? Подсыпать наркотик? Проклятье, я хочу ее больше всего на свете, но что из этого, если она не хочет меня?

— Ты ведь психолог, Марк. — Глория наполнила его бокал практически чистым джином. — Знаешь, — задумчиво сказала она, — ни одной женщине не понравится мысль, что из нее делают дурочку.

— И что же?

— Поэтому просто сказать ей об этом ни к чему не приведет. Чем больше она думает о тебе, тем меньше у нее желания признаться в своей неправоте.

— Элементарная психология, — усмехнулся он и снова помрачнел. — Извини, ты права, конечно, но что я могу сделать? Присоединиться к этой компании? Начать практиковать черную магию? Надеть на себя маску дьявола? Глория, я на это просто не способен.