Дэвид Билсборо - Сказание о страннике

Затем глаза Лесовика распахнулись, поглотив мир Болдха. Эти зелено-карие глаза, мудрые и требовательные, как сама Природа.

«Ну, — словно говорили они, — Каков твой выбор?»

В глазах этих не было ни злобы, ни умысла, но Болдх вдруг почувствовал непреодолимое желание развернуться и бежать без оглядки. Не нравилось ему это. Почему он никак не просыпается?

Затем до странника снова донесся голос ведуна, глубокий и звонкий, словно отразившийся от самой земли и подхваченный Деревьями.

— Что ж, — произнес голос, — можешь не обращать на меня внимания — но в конце концов придется сделать выбор.

Голос сошел на нет, превратился в шорох листвы, и видение Болдха начало таять.

— Постой! — торопливо окликнул он. — Я не понимаю — что значит «в конце концов»? Ты про ситуацию с ворами, или... ну... про настоящий конец?

Но Лесовик лишь приподнял кустистую бровь и усмехнулся.

— Э, нет, никаких подсказок, — погрозил он пальцем. — Выбор за тобой.

Болдх выругался и посмотрел на жрецов: на одного, а затем — на другого. Оба так и стояли, погруженные в свои чары, не замечая ничего вокруг. С одной стороны, Эппа: с его вечными советами быть осторожными и постоянной опаской. Что ж, Болдх вполне мог его понять; он сам всю жизнь куда-то бежал очертя голову: убегая от кого-то или откладывая решения. И, по правде говоря, именно так он и собирался поступить сейчас. Но старик казался каким-то ненастоящим, неискренним. Занудным. Послушаться его и провести в бегах остаток жизни? Закончить, как это костлявое чучело? «В конце концов» жизнь призовет к ответу.

Отчего-то ему показалось, что проще будет выбрать сторону Финвольда.

Ну, не то чтобы проще, но как-то... здоровее. Уж Финвольд-то знает, чего хочет. Ни сомнений, ни колебаний. Он не изменит своей вере, даже если та заведет его прямо каррогу в пасть. Это вам не Эппа с его вязким выжиданием, в сердце Финвольда огнем пылала вера. Его темные глаза излучали уверенность, и он, единственный из «не воинов», был готов сражаться. В некотором смысле, он тут «заправлял», был тут «одним из главных». Рядом с ним Болдх чувствовал свою несостоятельность.

Болдх повернулся к Лесовику и без обиняков спросил:

— Ну а ты бы что выбрал? Я про воров.

Лесовик пожал плечами.

— Ты уже знаешь, кому я отдал свой голос.

И как только он произнес эти слова, в вышине над лесом, словно приветствуя небо, раздался волчий вой — протяжный и низкий, от которого бросало в дрожь.

Видение мигнуло и померкло. Болдх снова был среди товарищей.

«Что за чертовщина? — спросил он себя. — Я и правда слышал волка, или мне приснилось?»

— Болдх, все в порядке? — спросил Нибулус, с любопытством глядя на хлопающего глазами странника.

— М-м-да, все отлично, спасибо, — запинаясь, ответил Болдх. — Просто... немного утомили ваши магические штучки. Все равно я в них не верю.

Собравшиеся чародеи наперебой заголосили: «Ой, здорово!», «Давай, рассказывай!» и «Ты же сам просил», а затем — недовольно заворчали: «Только время зря потратили...», «И крови ему не жалко...», «Неблагодарный...» и «Болван...».

— Да ладно тебе, Болдх, — раздраженно выдохнул Финвольд. — Мы же должны действовать сообща. Помнишь, к чему мы пришли: чем больше способов одолеть Дроглира мы узнаем, тем больше у нас будет шансов, когда мы доберемся до его Залы.

Он с презрением отвернулся от угрюмого, покрытого струпьями лица Болдха и зашептал на ухо своему другу Нибулусу:

— Знаю, ему и так непросто приходится, к тому же меня всегда учили, что Несущие Свет должны проявлять терпение, но иногда руки так и чешутся набить ему морду.

— Что ж, простите, что потратили на меня время, — язвительно вставил Болдх, — я всё равно уже принял решение.

Все ждали ответа.

— И?.. — спросил Нибулус.

— Этот земляной червяк угрожал высосать из моего глаза душу. Пошли за мечом.

После недолгого спокойного обсуждения, когда каждый из присутствующих высказался, объяснил свою точку зрения и выдвинул предложение, решили, что налёт должен являть собой тщательно выверенное сочетание кошачьей скрытности, молниеносной скорости и беспощадной грубой силы.

Местность между краем леса и утесом, над которым поднимался дым, была слишком открытой — спрятаться негде — поэтому они решили двигаться за завесой деревьев до невысокого отрога, который их скроет; отрог этот заканчивался в двухстах-трехстах ярдах от холма. А на месте они уже разберутся. По прикидкам Катти, где-то через час отряд должен был добраться до воров, «если это, конечно, они».