Дуглас Брайан: Иероглиф желаний

Деревья огласились радостными визгами и воплями.

– Это ты сам придумал? – спросил товарища Инь-Тай, когда восторг немного поутих.

– С твоей помощью, – подумав, ответил Гун. – Я созерцал твой хвост и размышлял о том, что имея четыре руки вместо двух и хвост в качестве подмоги, мы сможем сражаться куда более ловко, чем некогда. А затем я посмотрел на остальных наших собратьев по стае и подумал, что обучив их нашим уменьям мы получим непобедимое войско и сумеем нанести великий ущерб нашим врагам!

И оба бывших ученика Тьянь-По обнялись и пустились в пляс по веткам, причем оборвались и едва не упали, но в последний миг уцепились хвостами и повисли вниз головой. Это привело их в бешеный восторг, и они вопили и верещали на все лады почти час.

Наконец, успокоившись, друзья решили донести первые крупицы своей мудрости остальным обезьянам.

Поначалу мартышки совершенно не хотели учиться правильному рукопашному бою. Они то и дело норовили вцепиться друг другу в шерсть и укусить. Но гневные вопли и щедрые оплеухи со стороны новых вожаков обезьяньей стаи довольно быстро принесли хорошие результаты: обезьянки стали слушаться. Вскоре они дружно вскрикивали по сигналу и одновременно делали выпад одной из рук. Попутно друзья усовершенствовали приемы хорошо известного им боя, учитывая хвост.

Обезьянки оказались отличными учениками. Они не спрашивали – «почему», «для чего». Хотя считается, что ученики и не должны задаваться подобными вопросами, но все же люди – существа любопытные и своевольные. Таковы уж они от природы. Поэтому время от времени учителю приходится лупить своих учеников палкой по голове, дабы отбить у них охоту лезть с ненужными расспросами. Обезьянки таким недугом не страдали. Довольно было единственный раз объяснить им, кто главенствует в стае. Большего им не требовалось.

Несколько раз Тин-Фу выходил на порог своей пагоды, садился там и поглядывал на деревья. Не нравилось ему почему-то то, что там происходило.

– Почему так расшумелись обезьянки? – спрашивал он себя. – Неужели эти ничтожные болваны, которые разбили мои сосуды с маслом, мутят там воду? Нет, это исключено! Обезьяны – почтенные существа, но с рассудком у них гораздо хуже, чем у людей. Вряд ли моим бывшим пленникам удастся их облапошить. Для того, чтобы быть обманутым, существо должно обладать достаточно развитым рассудком. У обезьян этого нет.

И все же шум тревожил его. То и дело с деревьев падали ветки. С хрустом обламывались сучья. Пронзительные выкрики животных становились все более ритмичными. В конце концов это начало напоминать пляску дикарей, готовых выйти на тропу войны. Тин-Фу никогда не бывал в Черных Королевствах и не видел, как негры готовятся пойти в атаку, как они вопят, бьют в барабаны и приплясывают, топчась по земле жесткими босыми ногами. Но если бы он побывал там, он понял бы, что дело плохо: с мартышками действительно что-то случилось.

«Возможно, они не могут поделить какое-нибудь лакомство, – размышлял мудрец. Затем он встал. – Слишком много внимания я уделяю каким-то мартышкам! – решил он. – Вместо этого следует получше заниматься с моими учениками. Я мог бы загадать желание с помощью рыбки и превратить этих тупиц в светочи премудрости, но боюсь, что такое деяние будет иметь дурные последствия».

Однажды Тин-Фу уже пытался сделать самого тупого из своих учеников самым сообразительным и остроумным. Он призвал того в комнату, расположенную на самой вершине пагоды, и подвел к хрустальному шару, наполненному водой. Там плавали золотые рыбки. На их красноватых чешуйках были отчетливо заметны иероглифы. Те самые значки, что были вырезаны па боку нефритовой рыбки, наследия родителей Тин-Фу. Он потратил почти всю жизнь на то, чтобы вывести рыбок с этим значком. И теперь настало время испробовать волшебство.

Глупый ученик смотрел на рыбки, и в углу его рта скапливалась слюна. Он был голоден и думал о еде. О том, как эта рыбка будет разрезана на тонкие ломтики, пересыпана пряностями, подана на свежем листе…

– Сейчас произойдет великая вещь, – провозгласил Тин-Фу, созерцая своих рыбок. Он избрал взглядом одну из них и взмахнул рукой: – Заклинаю иероглифом… – Тут он закрыл глаза и прошептал несколько тайных слов, которых никто не расслышал.

А затем произошло нечто непредвиденное.

– А я есть хочу! – проговорил тупой ученик. – Она может сама засолиться и быть подана с копченьем молодым бамбуком?