Дуглас Брайан - Укротитель монстров

– Полагаю, нам следует уезжать из города, – сказал Олдвин. – Правда, мы хотели отбыть только утром, но, учитывая обстоятельства…

– А что, – спросил Эан, переводя радостно-удивленный взгляд с одного своего спутника на другого, – вы раздобыли лошадей? Даже для меня?

Вот уже третий день Конан и его спутники ехали по пустыне. Передвигались они медленно, поскольку Эан часто останавливался, сходил с коня и ощупывал песок ладонями.

– Я должен почувствовать это место, – объяснил он.

– Все барханы одинаковы, – разнервничался Олдвин. – Как ты рассчитываешь отыскать те, что накрыли погибший оазис Гуайрэ?

– Я уже говорил, что чувствую жизнь, скрытую под каждой песчинкой, – сказал Эан. Он выпрямился и топнул ногой: – Вот здесь, если раскопать, найдется череп верблюда.

– А вон там, – вмешался Конан, – если обернуться, найдется человек, который преследует нас уже второй день, самое малое.

Оба его приятеля подскочили, как ужаленные, и уставились туда, куда показывал киммериец.

Некоторое время они безмолвно всматривались в горизонт, но не видели там ничего, кроме мутного, дрожащего над песками воздуха. Наконец Олдвин неуверенно проговорил:

– Там никого нет…

– Говорят вам, кто-то едет за нами по пятам, – повторил киммериец. – Я сам умею выслеживать добычу и потому так быстро догадываюсь, что кто-то пытается превратить в добычу меня самого.

Эан тряхнул головой.

– В любом случае мы не остановимся. Нам – туда. – И он махнул рукой вперед. – Оазис уже близко. К вечеру мы будем на месте.

– Хорошо, – сказал Конан. – Сегодня полнолуние, так что нам даже не придется ждать рассвета, чтобы отыскать сундуки.

Они вновь тронулись в путь.

За ту луну, что миновала со дня гибели оазиса, пустыня неузнаваемо изменила пейзаж. Сад, дворец – все это исчезло под слоем песка.

– Должно быть, прошла буря, – заметил Конан, останавливаясь и озираясь по сторонам. – Вон там как будто видны обломки колонн…

Эан судорожно перевел дыхание.

– Странно, – промолвил он.

Конан повернулся к нему. В ярком свете луны лицо молодого человека казалось очень бледным, почти зеленым.

– Что странно, Эан? – с непривычной для него мягкостью спросил киммериец.

– Я думал, что ненавижу это место, – сказал Эан. – Что только о том и мечтаю – как бы вырваться отсюда. Что гибель оазиса Гуайрэ будет самым счастливым событием в моей жизни.

– А разве это не так? – вмешался Олдвин.

– И так, и не так, – Эан покачал головой. – Говорю же, странно устроен человек. Или монстр, – поправился он тут же. – Если считать меня монстром.

– Тебя никто не считает монстром, – возразил Конан.

– А пять глаз? – удивился Эан.

– Кром! Погляди по сторонам, человек! Разве ты не знаешь жизни? Довольно странно – для существа, которому больше двухсот лет. Подумаешь – он становится пятиглазым, стоит ему напиться. Глянь лучше, во что превращаются так называемые «нормальные люди», едва хватят в кабаке лишку. Пять глаз но сравнению с тем свинством, которое они разводят, – это образец нормы. И забудь об этом.

Эан криво улыбнулся.

– Почему-то я испытываю печаль. Давно забытое чувство. Это не тоска, которая глодала меня десятками лет, не скука, которая точила меня, пока я сидел в своих песках… Это сладкая, таинственная печаль, грусть по ушедшему… может быть, по красоте и любви…

Он вздохнул и улыбнулся.

– Пожалуй, я счастлив, – заключил он.

– Да, – сказал Конан, – ты настоящий человек. Только человек способен грустить и быть счастливым в одно и то же время. Поздравляю, пятиглазый! Ты прошел последнее испытание.

И с этим Конан отошел в сторону. Ему показалось, что он видит нечто, что вполне может оказаться сундуком. Но это был всего-навсего камень, очевидно, фрагмент кладки стены.

Конан выпрямился, оглядываясь по сторонам. Пустыня была полна подвижных призрачных теней. По небу, озаренному яркой полной луной, неслись облака.

– Сюда! – долетел до Конана крик Олдвина.

Бритунец сидел на корточках, обхватив руками

какой-то большой предмет кубической формы.

– Я нашел! – кричал он. – Помогите мне вытащить эту штуку! Пески хотят ее засосать!

Конан подоспел вовремя. Песок упорно не желал отдавать добычу. Пока Конан приближался, сундук – а это действительно был один из сундуков сокровищницы Гуайрэ – еще глубже ушел в землю.

Конан запустил в песок руки и нащупал нижний край сундука. Киммериец присел, напрягся так, что вздулись жилы на его шее и могучих плечах, а затем рывком выпрямился. Здоровенный сундук был высвобожден.