Дуглас Брайан: Укротитель монстров

– Проклятье! – взревел киммериец. – Что ты сделал, чтобы тебя заковали?

– Ничего, – бормотал Эан. Он болтался в могучих руках киммерийца, как тряпичная игрушка.

– Дурак! – рычал Конан. – Ты ведь знал, что я приду за тобой! Как ты собираешься бежать?

– Простите, – пролепетал Эан, жалобно моргая всеми пятью глазами.

– Да ты пьян! – вознегодовал Конан. Он взвалил Эана себе на загривок. – Держись!

Эан обхватил его шею, набросив на нее скованные руки, и обвил его талию ногами, подобно детенышу обезьяны, сидящему на спине у матери.

С мечом в руке Конан развернулся навстречу Талорку. Хозяин бродячего зверинца уже спешил навстречу нарушителю, размахивая на бегу своей окованной железом палкой.

Сцена разворачивалась на помосте, озаренном факелами, так что многим из собравшихся внизу она показалась всего лишь частью представления. Зрители вопили и приветствовали огромного варвара с уродцем за спиной.

– Давай! – орали внизу. – Побей eгo! Вздуй этого, с палкой!

Другие были на стороне хозяина.

– Укроти верзилу! – верещали они. – Посади его в клетку!

Кое-кто уже начал делать ставки, но большинство отказалось участвовать в азартной игре.

– Какой смысл, – говорили эти скептики, – ведь это – запланированный спектакль. В любом случае победа останется за хозяином зверинца. Не стоит даже и надеяться на то, что варвар победит.

Тем временем Талорк подбежал к клетке, где содержалась пиктская лошадь-слизень, и выпустил ее. Подкалывая чудище своей остроконечной палкой, Талорк натравил ее на Конана.

– Беги! – крикнул Конан, обращаясь к Олдвину. – Встретимся возле конюшни.

Олдвин – следует отдать ему должное – все же помедлил прежде, чем скрыться.

– Беги! – взревел киммериец. – Мне некогда защищать еще и тебя!

Лошадь-слизень, очутившись на свободе, двинулась прямиком на Конана. Он оказался первым, что она увидела. Уколы очень разозлили монстра, а крик, который поднял киммериец, привлекал внимание.

Подняв рожки, слизень двигался прямо на свою предполагаемую жертву.

Талорк кормил это существо вареной рыбой, но излюбленной пищей лошади-слизня было человеческое мясо. Находясь на свободе, она охотилась на пиктов. Эти низкорослые люди были для нее идеальной добычей. Она находила какого-нибудь одиночку и, затаившись, выслеживала его некоторое время, а затем, улучив удобный момент, набрасывалась. Она накрывала свою жертву подошвой и выпускала ядовитые соки из желез. Таким образом несчастный оказывался весь облит кислотой, которая растворяла плоть, превращая ее в питательную кашицу. А уж затем существо всасывало эту еду сквозь особые отверстая в подошве.

Талорку удалось приучить чудовище к более безопасной пище, но едва только представилась возможность полакомиться человечиной, как в существе ожили все его былые инстинкты.

Морда, похожая на лошадиную, потянулась к Конану. Киммериец нанес первый удар мечом, целясь в мягкие ноздри существа. Но оно с поразительным проворством отскочило назад и едва не своротило с помоста свою клетку.

Талорк, находившийся сзади, снова подколол монстра своей остроконечной палкой.

– Вперед, скотина! Задай ему перцу!

Раздался шлепок – это слизистая подошва ударила по помосту.

Внизу бушевали зрители. В слизня и в киммерийца полетели гнилые овощи.

– Деритесь! – кричали снизу. – Деритесь!

Конан метнулся вперед и нанес второй удар мечом. На сей раз он хотел поразить чудовище в шею. Но меч вошел в студенистую плоть, как в сырую глину, с трудом, и застрял там. Конан с усилием высвободил клинок. Ему пришлось применить всю свою ловкость, чтобы увернуться от бешено бьющего хвоста «лошади». Подошва едва не накрыла его. Лишь в последний миг, каким-то чудом, киммерийцу удалось избежать участи, которая некогда постигла множество пиктских охотников.

Монстр поднялся на дыбы, и изумленные зрители увидели внутреннюю сторону подошвы – множество отверстий, снабженных присосками, которые сейчас истекали ядовитым соком.

Эан завизжал от страха прямо в ухо киммерийцу, и варвар отозвался диким боевым кличем. Толпа внизу неистовствовала. Конан размахнулся и с силой вонзил острие меча в подошву слизня, а затем, упираясь для устойчивости в край клетки, выдернул клинок.

Из раны потекла бледная мутная жидкость. Чудовище пошатнулось и неловко плюхнулось на подошву. Теперь оно передвигалось медленно, но все еще оставалось смертельно опасным. Конан увернулся от удара рожками, которые в миг опасности вытянулись и удлинились почти втрое по сравнению с обычным состоянием.