Вадим Арчер - Храм Саламандры

Отряды Каморры могут оказаться там, где ты их вовсе не ждешь.

– Я обернусь как можно скорее, – заверил его Альмарен.

– Не так важна быстрота, как успех дела. В пути могут быть любые неожиданности. Прежде чем действовать, думай и помни – ошибка может оказаться непоправимой.

После еды Альмарен занялся дорожными сборами. Магистр сидел на поваленном дереве и наблюдал, как тот перекладывает припасы и снаряжение из мешка в мешок, выбирая то, без чего нельзя обойтись в пути на Керн. Закончив сборы, Альмарен вскинул мешок на плечи и подошел к своему другу. – Я готов, – сказал он. – Мне пора.

Магистр поднялся навстречу молодому магу и сделал движение, будто бы хотел обнять его, но ограничился тем, что положил руки ему на плечи.

– Привык я к тебе, парень, – сказал он, пристально вглядываясь в лицо Альмарена. – Постарайся вернуться живым.

У Альмарена на мгновение остановилось дыхание. Он не помнил случая, чтобы его старший друг так явно высказывал свое расположение к нему.

– Другим я просто не смогу вернуться, – пошутил он. – Все будет хорошо. Магистр, не сомневайтесь.

Тот сжал ему плечи и отпустил. Альмарен повернулся и зашагал вдоль ручья на север.

Магистр остался на поляне ждать ночи. Он еще раз обошел окрестности и осмотрел каждую подозрительную веточку и кочку, но не потому, что надеялся найти что-то особенное. До вечера было еще долго, и нужно было как-то скоротать время. Наконец он расстелил плащ под большим деревом и улегся, заложив руки за голову.

Мысль об Альмарене была первой, пришедшей ему на ум. Около трех лет прошло с тех пор, как Альмарен, совсем еще юный, появился в Тире. Магистр вспомнил, как тот впервые вошел в ворота Тирского укрепления – высокий и стройный, безупречной внешности юноша с ласковой, чуть рассеянной улыбкой, никому конкретно не адресованной, а появляющейся просто так, от хорошего настроения. Тогда Магистр подумал, что этот парень, конечно, не задержится здесь долго, и полностью ошибся. Альмарен увлекся технологией изготовления оружия и остался изучать ее. Юный маг вникал не только в тонкости заклинаний, но и в секреты кузнечных мастеров, не считая для себя зазорным управляться с молотом и наковальней. Он естественным образом вписался в суровый и скудный тирский быт, где три десятка обитателей без лишних слов выполняли любую нужную для поселения работу.

Магистру не удалось вспомнить, когда и как они из знакомых стали друзьями. Видимо, это происходило постепенно, во время обмена короткими фразами, вопросами и ответами. Альмарен, несмотря на то что в Тире ему исполнился двадцать один год – возраст взрослого мужчины, – во многих бытовых вопросах был на удивление наивен и ребячлив, причем Магистр замечал, что это происходило от полного незнания темной стороны жизни. «Жизнь любит тебя, парень, – говорил он юноше. – Слишком уж ты везуч». Альмарен пожимал плечами и рассеянно улыбался, отвечая: «Это потому, что я ее люблю».

Но иногда юный маг, размышляя или рассуждая вслух, поражал Магистра глубоким, почти афористическим замечанием, и в эти мгновения казался старше своего, в сущности, еще зеленого возраста. Магистр невольно улыбнулся, вспомнив, как Альмарен расспрашивал его о звездах. В первые годы после выезда из Келанги сыну Паландара, тогда еще не бывшему магистром ордена Грифона, довелось провести много бессонных ночей, глядя в темное звездное небо. Тогда он пристрастился наблюдать за ходом по небу звезд и звездных скоплений, улавливать тайные закономерности и особенности их движения. Альмарен учуял новое увлекательное знание, о котором ничего не говорилось в прочитанных прежде книгах, и с азартом взялся за продолжение этих наблюдений, беззастенчиво вытаскивая магистра ордена Грифона по ночам глядеть на звезды.

Теперь Альмарен удалялся с каждым мгновением, совершая свой долгий и опасный путь за Красным камнем. Магистр стиснул пальцы рук, закинутых за голову. Порывшись в памяти, он нашел только двоих, с кем он не чувствовал себя одиноким. Одним из них был Альмарен. А другой, или, точнее, другая… впрочем, не важно. Важно, что у него их было только двое за всю жизнь. Он и она. Она и он. Впрочем, почему были? Альмарен еще где-то рядом, спешит вдоль ручья на север, перескакивая через гладкие и круглые камни, которыми усеяно дно оврага.

А она… Сказал ведь Скампада, что тогда она осталась жива.

В памяти Магистра всплыл солнечный, холодный и ветреный день ранней весны, так резко изменивший его жизнь. Магистра тогда еще звали Ромбаром, сыном Паландара. Правитель Келанги, отыграв в споре Бетлинк и поселив туда своего младшего брата, приютил у себя во дворце пятнадцатилетнего Ромбара, оставшегося сиротой и без крыши над головой. Ромбар выбрал воинское дело и за двадцать лет дослужился до военачальника конницы правителя. Он не подозревал, что спор был выигран нечестным путем, поэтому в глубине души обвинял своего отца в легкомыслии и был благодарен Берсерену за попечение.