Вадим Арчер - Храм Саламандры

– Хорошо. Но ты ничего не сделаешь без топора и веревки. Нам нужно взять с собой хотя бы самое необходимое.

– Да. Но я боюсь, что все наши вещи пропали. – Витри кивнул на гостиницу, во дворе которой воины теснили отчаянно отбивающихся уттаков. – Откуда могло взяться это войско?

– Это форма войск правителя Келанги. Неужели Берсерен здесь?

– Смотри, смотри! – обрадованно зашептал. Витри. – Уттаки побежали!

Уттаки разом оставили деревню и теперь бежали вниз по косогору, направляясь к лесу. Воины устремились за ними. Деревня, только что кишевшая боем, пустела на глазах. Из ворот гостиничного сарая показалась группа уттаков верхом на захваченных конях и поскакала вслед за уходящими соплеменниками.

– Кони! – охнул Витри. – Наши кони!

– Мы не догоним посланца Каморры, если пойдем пешком, – с досадой сказал мальчишка, провожая глазами скачущую группу. – Идем скорее в гостиницу – может, они угнали не всех коней.

Витри и его спутник спустились со скал в опустевшую гостиницу и заглянули в сарай, но коней там не нашли. Они вышли из сарая и поднялись на второй этаж в комнату лоанцев. В ней, как и везде, царил страшный разгром и не сохранилось в целости ни одного полезного предмета. Окинув взглядом открывшуюся картину, мальчишка сказал:

– Мне нужно пробраться к себе и взять кое-какие вещи. Я пойду туда в одиночку. А что собираешься делать ты?

– Я должен отыскать Шемму, – сказал Витри.

– Узнай заодно, кто руководит войсками и где он остановился.

Встретимся здесь же, в этой комнате.

Витри долго бродил по деревенским улицам, вглядываясь в убитых.

Шеммы среди них не было. Закончив поиски в деревне, он пошел к храму. Там выносили трупы и смывали кровь с пола, выложенного пестрой каменной мозаикой.

Витри сделал круг по площади, ища среди трупов Шемму, но того не оказалось ни среди живых, ни среди мертвых. Он начал расспрашивать окружающих, не видели ли они… и описывал Шемму.

Наконец кто-то из воинов ответил ему:

– Плотный, говоришь? Значит, они съели его. Уттаки любят жирную человечину.

Витри недоверчиво уставился на говорившего, но тот говорил совершенно серьезно.

– Они вчера хорошо попировали, – добавил воин. – Мы нашли кучи человеческих костей.

Витри похолодел, но не принял это предположение. Оставалась еще надежда, что Шемма тоже ищет его, но они разминулись по пути в гостиницу. Он вспомнил о просьбе своего нового знакомого и спросил, кто командует войском.

– Вальборн, племянник его величества. А вон и он сам, если у тебя к нему дело.

Крепкий мужчина лет тридцати стоял неподалеку и что-то говорил группе собравшихся вокруг воинов. Но у Витри не было никаких дел к племяннику его величества. Он пошел назад в гостиницу.

Мальчишка уже был в комнате и смотрел в окно. Он поспешно повернулся навстречу лоанцу.

– Шемма… не приходил? – упавшим голосом спросил Витри.

– Нет.

У Витри перехватило горло. В этот миг он понял, как сроднился за время пути со своим шумным, прожорливым, бесхитростным товарищем, как до последнего надеялся, что Шемма спасся и встретит его здесь, в этой комнате.

Слезы сами потекли по лицу лоанца. Он опустился на кровать и зарыдал, все громче и отчаяннее.

– Витри… Витри… – услышал он тихий голос своего спутника и почувствовал осторожное, утешающее прикосновение руки. – Подожди отчаиваться, может, он еще жив…

– Они съели его! – всхлипнул Витри. – Он ведь гордился тем, что он вкусный…

– Ты же не видел его мертвым, Витри… Он мог убежать отсюда.

– Он не бросил бы меня, он искал бы меня… мы обязательно нашли бы друг друга…

– Что делать, Витри… – В голосе, зазвучавшем совсем рядом с лоанцем, послышалась печаль. – Бывают и непоправимые утраты, но, пока твоя жизнь нужна кому-то, их еще можно перенести.

Витри, удивленный печальной нежностью голоса своего спутника, поднял голову и взглянул на него. Выражение мягкости и сострадания на тонком лице с глубокими синими глазами вызвало у лоанца мгновенную догадку.

– Так ты… ты не мужчина? – От изумления Витри забыл о своем горе. – Кто же ты?!

– Ну кем я могу быть, если я не мужчина? Женщина, конечно.

Витри ошалело закивал. Сейчас, глядя на нее, он не мог понять, как сумел так обознаться.

– Я думал, что ты – ученик жрецов, – сказал он.

– Я – черная жрица храма, ученица Шантора. Его убили вчера у меня на глазах. Десять лет он был мне отцом и учителем, и вот теперь его нет. Мы с тобой родня по горю, Витри, – магиня смотрела на лоанца немигающим, бесслезным взглядом, – и мы можем почтить память наших близких, но не слезами. Человек, который погубил их, все еще ходит по земле и сколько еще принесет горя, если не остановить его. Если мы можем помешать ему, мы обязаны это сделать. Ты понимаешь?