Юлия Трунина: Эмисар для бездны

Благой Сони – эти люди достойны уважения за свои слова и поступки, и я первая

сворочу челюсть тому, кто посмеет о них плохо высказаться. Но Главный оракул Флорентий как был для меня мерзавцем, так и остался, и мне плевать, что он

архимаг и еще в Межрасовую воевал. И мой дядька Икторн тоже никогда не дождется

моего уважения, ни как мой родственник (позор всему нашему семейству!), ни как наследник трона (я тогда за республику!).

Я всегда шла с гордо поднятой головой, и там где ничего не значил титул, говорила магия. Я была уверена, что так будет всегда…

Жизнь оказалась самым беспристрастным и жестоким из моих учителей, ее уроки не

прогуляешь и не забудешь, даже если мое тело разгладит шрамы, то воспоминания

останутся со мною до смерти. И это к лучшему, так как в будущем со мною подобное не повторится, я никогда не повернусь к врагу спиной, даже если это

пятидесятилетняя жаба в корсаже… Прощать лишь тех кто безопасен, а безопасных врагов не бывает!

Арр'раш Ктелх находился в прекрасном расположении духа, что за ним не замечалась

уже несколько лет. Он терпеливо выслушал все доклады, похвалил исполнителей,

наградил шпиона за пустяшную заслугу, сохранил жизнь провинившимся солдатам,

заменив казнь на плети, он смеялся и шутил. А в завершении велел выкатить из

подвала бочки с вином для своих алф'тьенов и десятников, чтоб те выпили во славу

арр'раша. И все эти перемены произошли с ним, как утверждают очевидцы, после того как работорговец Кадм преподнёс ему новую рабыню.

– И что, действительно такая красавица?– переговаривались между собой десятники.

– Ага, ладная такая самочка. Пошла, бедрами покачивая, я аж задохнулся, а она

еще как глянет на меня, глазищи синие, затягивают как «синявка», а когда она губы облизала, я чуть… ну прямо в главном зале.

– Не боишься, что арр'раш узнает?

– А что я, там половина присутствующих из штанов выпрыгивала,– стушевался рассказчик.

– А что фаворитка?

– Кинулась сразу перед арр'рашем задом крутить, то живот огладит, то грудь приподнимет?

– А господин?

– Ну, он то поначалу опять на нее глазел, а тут новенькая кандидатка подошла, в

ногах у него села, в глаза ему заглядывает и чашу с выпивкой подает, а сама как

бы случайно о его бедро трется. И все, арр'раш про Роксолану даже и не вспомнил!

– Да ты что?! Эх, она наверно и истерила!

– Мерзавка! Гадина! Предательница!– Роклолана наотмашь хлестала Латиф по щекам.-

Забыла, кому всем обязана? Ну, так я тебе быстро напомню, завтра же вернешься в казармы, солдатню развлекать!

– Так кто ж мог подумать, госпожа Роксолана…

– Что?!– взвизгнула фаворитка,– Уже «госпожа», а не «хозяйка»?!

– Хозяйка Роксолана, конечно, хозяйка,– торопливо склонилась Латиф, закрываясь руками от новых побоев.– Я и предположить не могла, что такая убогая немая замухрышка сможет заинтересовать арр'раша!

– Это ты убогая, а она расчетливая корыстная сучка! Видела, как она извивалась,

как терлась об него?! Она не сумасшедшая, она что-то затевает. И заешь что?!

– Что, хозяйка?

– Мою смерть! Она задумала меня сместить и стать фавориткой. А если она

забеременеет? Или еще хуже родит ему сына?! Что будет со мной, с моими дочерями?! Ты подумала об этом, тварь неблагодарная, прежде чем ее наряжать?!

– Хозяйка, арр'раш и прежде брал себе наложниц, но потом всегда возвращался к вам. Успокойтесь…

– Не смей мне указывать, что делать, демоническое отродье!– фаворитка швырнула в

Латиф тяжелую шкатулку. Надсмотрщица взвыла и, зажав кровоточащую рану рукой,

бросилась от обезумевшей хозяйки прочь, забившись в угол.– Предатели! Ублюдки!

Неблагодарные скоты! Убью! Всех на кол пересажаю!– продолжала бушевать Роксолана, бросая в метавшихся вокруг нее рабов все, что попадало ей под руку.

Именно в этот момент в дверь, вошел личный слуга арр'раша. Он осмотрел разгром учиненный фавориткой и с нескрываемым наслаждением сказал:

– Арр'раш велел передать, что отказывает вам во встречи с ним, он сейчас очень занят. И еще он приказал вам сегодня ночью не появляться в его спальне!

– Теперь он ведет себя иначе… Это уже не помогает, ничего не помогает,-

лепетала она, водя руками по животу.– Почему? Эта девка его чем-то околдовала. Она ведьма!

– Хозяйка?– напомнила о себе тихим стоном Латиф.

Роксолана вздрогнула от неожиданности, как будто только сейчас увидела вокруг себя рабов.