Литунина Владимировна - Доброе. Светлое

Не бояться, не бояться… Я же принц! Принц должен уметь терпеть боль… Или не должен? Ш-шахур, в «Кодексе Света» ничего не было о таких ситуациях! И что делать?..

– Ну как? – Лысый пошевелил пальцами, поудобнее надевая кастет, – Удивил?.. Не хочешь ничего сказать?

Я почувствовал, как у меня вся кровь отлила от лица и скопилась в груди, из-за чего сердце, казалось, сползло в желудок и часто-часто загрохотало там. Сделав над собой поистине героическое усилие, я принял твердое решение молчать до победного и усмехнулся:

– Напугал лысого расческой!..

– Стой-стой-стой! Не надо! Стой! Хватит! Все! Не надо!..

– Я слушаю вас, молодой человек. – Лысый потер кастет и состроил заинтересованную мину.

– Предлагаю сделку. Только чтобы все честно! – и я закусил губу, имитируя самую натуральную борьбу мотивов.

Лысый сделал жест рукой – мол, продолжайте. Я и продолжил:

– Давайте договоримся: я честно-пречестно отвечаю на все-все ваши вопросы, а вы меня не бьете, а? – и я посмотрел на него самым искренним взглядом, на который только был способен.

Ну же, Лысый. Соглашайся. Предложение ограничено. Мне нет резона тебя обманывать – я на самом деле боюсь боли. Ты это знаешь. Я это знаю. Так чего же ты сомневаешься?

– Какие гарантии вы можете мне дать?

Я ждал подобного вопроса и с готовностью ответил:

– Я поклянусь Светом и Тьмой. Они не допустят, чтобы наше… соглашение было нарушено.

Лысый помолчал, потом кивнул своим мыслям.

– Согласен.

– Призываю Свет и Тьму в свидетели… – начал я произносить стандартную формулировку, – что я честно и без обмана отвечу на любые ваши вопросы – но лишь в том случае, если вы поклянетесь, что ни вы, ни ваши друзья, никто из ваших… – как их обозвать-то поприличней? – …слуг, друзей, солдат или командующих вами существ, не будет бить, унижать, мучить, пытать или наносить еще какой-либо физический вред по отношению ко мне и моей команде.

Лысый поморщился:

– Только в отношении тебя – за остальных я не отвечаю.

– Не пойдет, – я даже попытался топнуть ногой, но в висячем положении сделать это оказалось довольно сложно, – Все или никто.

Лысый тихо ругнулся.

– А ты хоть владеешь нужной нам информацией? – он с недоверием посмотрел на меня.

– Владею. – без тени сомнения кивнул я. И вовсе не врал! Надо уточнять, какого рода информация им нужна. А то вдруг я напридумываю себе… Собственно, что я и сделал.

Лысый зачем-то посмотрел на свое кольцо с большим прозрачным камнем, потом издал долгий вздох и произнес:

– Призываю Свет и Тьму в свидетели, что ни я, ни мои друзья, никто из моих слуг, друзей, солдат или командующих мной существ не будет бить, унижать, мучить, пытать или наносить еще какой-либо физический вред по отношению к тебе и твоей команде, если ты честно и без обмана ответишь на любые мои вопросы.

В камере на мгновение стало светлее, потом свет сменился полумраком, и освещение снова стало прежним. Клятва услышана.

А я опять прикусил нижнюю губу – теперь уже чтобы не рассмеяться. Сработало! Сработало!!! Сра-бо-та-ло!.. Мне-то вся эта клятва – как с дохра огонь. От нее ни жарко, ни холодно. А все потому, что сумеречники никогда не врут. Мы просто не умеем это делать. Хотя и на кой дохр? Вместо этого мы умеем умалчивать правду, уходить от ответа или давать его в такой форме, что допрашивающий решит, что это ложь… Мы умеем искать малейшие лазейки в формулировках вопросов и, в конце концов, мы умеем извращать вопрос и выворачивать его наизнанку, находя в нем такие смыслы, какие в него никогда и не вкладывались. Вот и скажите – за каким шахуром нам сдалось умение врать, когда у нас есть такой арсенал уловок?..