Array Журнал «Если» - «Если» 2010 № 08

— Мы знаем, — говорит, — что ты изобретатель. Нам это сообщили по нашим каналам.

Я думаю: ну надо же. Друзья, сволочи, смеялись над моими проектами, а враги, туды их растуды, верят в мой изобретательский талант. Тотальная несправедливость. Обидно до слез.

— Мы подозреваем, что ты изобрел важный прибор, усилитель веры. И сейчас он у тебя. Ради своей безопасности, ради безопасности Родины: передай его нам.

— Какой еще усилитель? Нет у меня никакого усилителя…

Толстяк голову поднимает. Из окна на втором этаже высовывается солдатик с приборчиком, антенна которого прям на меня направлена, и говорит:

— Так точно, товарищ полковник, усилитель у него. Приборы не врут.

Толстяк опять на меня смотрит.

А я думаю: вот жил когда-то английский ученый, который изобрел усилитель веры. И он сказал своим студентам, что сейчас вызовет Сатану, и они поверили, что Сатана явится, а он усилил их веру, и Сатана явился. Сожрал ученого, а вместе с ним сожрал и его усилитель. Вот только, скажите на милость, зачем Сатане прибор жрать? Это на Сатану совсем не похоже. Он и ученого-то, наверное, только для профилактики сожрал, чтоб другим неповадно было; но приборчик-то ему жрать вовсе без надобности. От приборчика у Сатаны могло несварение случиться, это уж наверняка.

А замок? Замок-то откуда взялся? Не было на этом месте никогда замка! Но мои друзья верили, что он есть, и Алиса верила, и замок появился. Поднялся, скотина этакая, из небытия.

И вот я обдумал всё это, поднялся и говорю:

— Ладно, подлецы, сознаюсь: усилитель у меня! И сейчас с его помощью я верну Алису к жизни!

И они верят, верят.

И полковник верит — это я по его испуганным круглым глазам вижу.

И солдаты верят — это я по их дрожащим рукам определяю.

Тогда я, стараясь не обращать внимания на тошноту, говорю:

— Но не только Алису! Вернутся к жизни все мои друзья, которые тут погибли! И Ирка тоже вернется, потому что Виктору без Ирки не жизнь!

И они верят, верят.

А полковник смекает, что к чему, и поднимает руку, чтоб скомандовать: огонь!

Я говорю:

— Ваши пули не причинят вреда ни мне, ни моим друзьям!

И они верят.

Верят, сволочи.

А я усиливаю их веру. Сглатываю подступающий к горлу кислый комок и усиливаю.

Нет у меня никакого хитрого приборчика. Я, как тот злополучный английский ученый, сам по себе усилитель.

Как я стал усилителем, спросите вы?

Может, врожденное. Может, папа ремнем эту сверхспособность в меня вбил. Может, от долгого сидения перед телевизором она, зараза, возникла. Должно же хоть что-то полезное от долгого сидения перед телевизором возникать?

В общем, не знаю я.

Да и не важно.

Вставай, Алиска.

Покажи этим скотам свет истинной веры.

Иллюстрация Сергея ШЕХОВА

Внезапное появление демона в облаке дурно пахнущего дыма, сопровождаемого быстро скончавшейся вспышкой пламени, застало врасплох Чесни Арнстратера. Однако он довольно быстро пришел в себя. Существование демонов было неотъемлемой частью его начального образования, включавшего два часа в неделю, проводимых в воскресной школе, которой правила его мать, и нужно сказать, правила железной рукой. В отрочестве Чесни отошел от традиционной религии, поскольку обнаружил в Священном Писании слишком много нелепостей. Кроме того, куда более надежные истины он нашел в математике.

Однако все же сумел распознать демона, когда тот материализовался прямо у него на глазах. Впечатляющая, хотя и недолгая демонстрация пиротехники опалила столешницу почти готового покерного стола, так что первая реакция Чесни была вполне предсказуемой:

— Убери свою поганую фигню со стола!

Огромный, похожий на жабу демон с уродливыми, когтистыми ручищами обнажил кинжально-острые клыки.

— Предлагаешь мне удалить пентаграмму? — вопросил он голосом, вонзающимся в уши, как треск ломающихся костей.

— Что? — переспросил Чесни, в котором вдруг взыграл инстинкт самосохранения. — Я ничего не предлагал, если не считать того, что неплохо бы тебе вернуться туда, откуда пришел.

— Слушаю и повинуюсь, — ответил демон. — Только подпиши вот тут и тут, начиная с этой строчки.

В его лапе появился пергамент. Развернув его, демон когтем показал три места, отмеченных крестиком.

Чесни решил, что автор документа учился каллиграфии у сейсмографа: пергамент испещрили острые буквы, нацарапанные с поистине свирепой злобой. Кое-как он умудрился расшифровать содержание, после чего негодующе воскликнул: