Array Журнал «Если» - «Если» 2010 № 08

Телефон звонил и звонил; Нина долго не могла сообразить, где она находится. Это дом, сладостный дом, родная квартира, разобранный чемодан посреди комнаты, свет за окошком… Ну и дорожка была, бр-р… Который час?

Телефон не уставал. Приподнявшись на локте, Нина взяла валявшуюся на тумбочке трубку:

— Алло…

— Слава богу, — сказал шеф, и в его голосе была искренняя радость. — А то я уже нервничаю, честное слово.

— Чего нервничать? — сонно пробормотала Нина. — Со мной все в порядке…

— Ленку привезли, — серьезно сказал шеф. Нина вздохнула сквозь зубы.

— Да, съездили вы, — шеф тоже вздохнул. — Сплошные похороны. Договор подписывать они пока не будут — у них руководство новое еще не назначено… И… ты слышала — мэр в Загоровске дуба дал?

— Что? — Нина резко села на кровати.

— Да вот, этой ночью, уже есть в новостях. Током его убило, что характерно.

— О блин, — тихо выдохнула Нина.

— Слушай, а это… что у них там с электричеством?

— Не знаю.

— Отдыхай, — помолчав, сказал шеф. — Похороны в понедельник, в десять.

— Приду.

Она дала отбой — и тут увидела сообщение на автоответчике. Звонили ночью: в это время городской телефон у Нины был автоматически отключен. Два часа ночи… Кто же это?

Внутренне собравшись, она нажала на красную мигающую кнопку.

— Нина Вадимовна! — прокричал сквозь помехи знакомый голос. — Это Лемышев, мэр… Не подключайте свой мобильник к сети! Слышите? Не ставьте трубку заряжаться! Уничтожьте аккумулятор! Слышите? Пожалуйста! Перезвоните мне! Скорее!

Короткие гудки.

Нина медленно повернула голову.

На тумбочке возле кровати лежал ее мобильный телефон. Черный шнур зарядного устройства торчал из розетки.

Нина подошла. Взяла трубку в руки. Телефон чуть нагрелся, аккумулятор был полностью заряжен…

Она выдернула шнур из розетки. Перевела дыхание. Пошла на кухню выпить воды…

И остановилась в прихожей.

Из-под запертой входной двери торчал яркий оранжевый прямоугольник.

Иллюстрация Владимира ОВЧИННИКОВА

Примотал я, короче, пивную бутылку скотчем к телефонной трубке и говорю:

— Паш, глянь.

Паша поднял голову, посмотрел на трубку. Вид у Пашки, честно говоря, был не ахти. Правая рука болтается, как тряпка, губы разбиты, а в щеке, натурально, дыра. И кровь запекшаяся повсюду — на лице, на пальцах. Ужас что за вид. И, главное, помочь ему нет никакой возможности. Лекарств не захватили, бинты кончились. Попадалово.

— Что за дрянь? — прохрипел он.

— Это телефон со встроенной функцией пива.

— Идиот, — сказал Пашка. — Какой же ты идиот.

Я пожал плечами.

А он говорит:

— Помоги мне подняться.

Я отложил трубку и схватил Пашку за левую руку; кое-как поставил его на ноги. Довел до окошка, что на внутренний двор смотрит. Пашка рукой в холодный каменный подоконник уперся. Вниз глядит. А во дворе — свежая могила. Холмик и крест. Перекошенный такой крест, из двух досок на скорую руку сооруженный. Моя, между прочим, работа.

Паша просит:

— Помоги мне спуститься.

Я хмыкаю:

— Да запросто.

Приобнял я Пашку и по каменной лестнице повел вниз. Лестница, сволочь, крутая, и ступеньки кое-где от старости осыпаются: один неосторожный шаг — и кубарем вниз. А площадка под нами обломками завалена. Напорешься на острый камень — поминай как звали.

Но, слава богу, обошлось.

Вышли мы во дворик, кое-как доковыляли до могилы. Рядом обнаружился Виктор. Сидит, зараза, возле могилы и сигареткой попыхивает. Я от возмущения чуть не задохнулся.

Как закричу на него:

— Ты чего тут делаешь, подлец? А наверху кто остался?

Он спокойно затянулся, дым выдохнул и отвечает, гад этакий:

— Наверху, — говорит, — никого не осталось. Женьку убили. — Сказал и вздохнул: — Прямо в глаз попали. Кровищи было… неважно, в общем. Через полчаса они сюда заявятся, вот увидите.

Сказал и за фляжку взялся. Тут я понял: дело совсем плохо. Потому что Виктору эта фляжка от Ирки досталась. А Ирка ему фляжку на день рождения подарила. Виктор, он ведь совершенно непьющий. Но Ирке пообещал: когда почувствует, что пришло время помирать, обязательно из фляжки хлебнет. У Ирки во фляжке ром был. Ей-богу, натуральный ром. Где она его достала, леший знает; но все были в курсе, что у нее там ром. То ли с Гаити, то ли с Кубы, то ли еще откуда. Я точно не знаю.