Array Журнал «Если» - «Если» 2010 № 08

Да, плохого чая я не держу. Пуэр, пятнадцать лет. Очень, знаете ли, проясняет сознание, особенно с утра… Стоп. Разумеется. Вы просто сидите и разговариваете со мной… с любым мужчиной… а ему, то есть мне, с каждой минутой все меньше хочется отпускать вас. Так не пойдет. Нет, мадемуазель Ольга, решительно, так не пойдет. Чего бы вы не узнали, а защищать диссертацию по княжеству Ринх вы у меня не будете. Да, я раньше был гораздо более смелым человеком. По той причине, главным образом, что еще и гораздо более глупым. Да, я отбыл два года на рудниках Цереры. И правильно. Правильно меня тогда отправили на каторгу. По делу отправили. Счастлив, что потом восстановили в научном звании, вернули степень и прежнюю должность. Претензий не имею. Ни малейших. Всего доброго.

Что вам еще?

Ни при каких обстоятельствах.

Просто не будете у меня писать, да и все тут.

Нет, не обязан.

Я отлично понимаю, сколько времени вы потратили, и уверен, что у вас были шансы потратить его на что-нибудь более здравое.

Ну и что?

Вы не знаете, чего хотите коснуться. И… просто нет.

Нет.

Нет.

Что ж, поищите.

Извольте! Обратитесь к профессору Александропулосу, пожалуйста! Он был на Марсе последний раз восемь лет назад, а сейчас уже и поездки той не помнит — до такой степени скрутил его склероз. Нехорошо выдавать маленькие тайны коллег, но в конце концов вы и там напрасно потратите время.

Браннер никогда ничего не знал. Это прекрасный, удивительный популяризатор, но, знаете, он просто не по тому делу.

Токарев знает даже меньше Браннера. И он даже не популяризатор.

Антонов неделю назад скончался. Не знали? Мир праху его. Настоящий был ученый, и человек прекрасный. Экономику эпохи Дуд никто не знал лучше него. Это я вам как профессионал говорю.

Что? Трескин? Чудесно. Идите. Идите к нему! Прекрасно. Восхитительно. Час назад он связывался со мной и пытался с моей помощью понять невероятно простое и ясное место в манускрипте эпохи Дон. Эпохи Дон, барышня! Вам это что-нибудь говорит? Полуустав Экватор-1, чистовик, стандарт. Вы понимаете, что надо было доктору Трескину не учить марсианскую палеографию со студенческой скамьи, чтобы не прочитать экваториальный полуустав эпохи Дон? А? Я вас спрашиваю! Молчите. Лучше молчите. В любом случае, вы можете безо всяких сомнений обратиться к Трескину, уверен, Сергей Сергеич вам не откажет. Он не столь желчное создание, как я. Определенно. И вреда никому не будет. Вот только время свое…

Что?

Что?

Так.

Простите.

Давайте закончим этот разговор. Простите.

Я понял. Вы назвали Георгия Евграфовича Горелова. Академика Горелова, лауреата Карамзинского креста за 2090 год. Так вот, милостивая государыня, сообщаю вам официально: как только вы покинете мой дом, я немедленно свяжусь с Георгием Евграфовичем. Мы неплохо с ним поработали два года назад, когда издавали академическую биографию Дага Тэнга, первого археографа-полевика на Марсе. Полагаю, Горелов меня помнит, и мое слово для него не пустой звук. Уверяю вас, я сделаю все необходимое, чтобы он вам отказал. Именно так. Не надейтесь. О, вы до такой степени уверены в себе? Что ж, мне придется сделать большее: он даже не примет вас. Простите. Именно поэтому я и вынужден был перед вами извиниться. Простите, но будет именно так. Ради бога простите, но я не вижу иного выхода из создавшегося положения.

А теперь всего доброго. Рад был с вами познакомиться.

Что? Что это вы… Что это вы затеяли? Сейчас же прекратите. Немедленно! Ну что это такое, право слово… Так не годится. Это нехорошо, в конце концов! Вы думаете разжалобить меня всеми этими дамскими играми со слезами и прочими глупостями? Вот у меня чистый платочек… не нужен вам чистый платочек? Ну, перестаньте… перестаньте же, я вам говорю! Что за напасть мне на голову… Собирался поработать всласть, а тут вы. Ох, да не хотел я вас обидеть.

Ладно.

Ладно.

Послушайте…

Ну, хватит, хватит…

Я не собираюсь удовлетворять вашу просьбу, поскольку это в принципе невозможно. Но я хотя бы расскажу вам, по какой причине вы получили отказ. И, кстати, уверен, что и без моей просьбы Горелов бы тоже отказал вам. Так что не огорчайтесь, сделали бы вы эту ошибку, поделившись со мной своими планами, не сделали бы — результат был бы один и тот же. Отказ. Георгий Евграфович знает даже больше меня, у него с Марсом свои счеты… Полно! Достаточно с вас и того, что я нарушу ради ваших слез аж три подписки о неразглашении, одна другой страшнее — если вспомнить то, чем будет мне грозить любое лишнее слово, сказанное вами.