Наталия Осояну: Лесной царь

— … это лишний раз доказывает, что я не Лесной, — скорбно завершил он. — Стоило оказаться там, где я родился, как все усилия Даны едва не пошли прахом. Теперь я понимаю, Лугга — я вспомнил! Мне снилось это место, снилось много раз, и я всё время просыпался в холодном поту и кричал, потому что боялся умереть во сне — от страха и от омерзения… а ведь это Город звал меня.

Она ничего не смогла сказать, лишь растерянно развела руками. И тут Тиль решил признаться:

— Я хотел найти здесь свою настоящую мать, — он покраснел и отвернулся. — Видно, я и впрямь ничегошеньки не взял от Лесных, если не могу этого сделать…

— Прошло больше десяти лет, — тихо сказала Лугга. — И людей здесь так много… как ты собирался её искать?

— Не знаю! — Тиль вскочил. — Может, спросить кого-нибудь? Эй, ты! — он подскочил к прохожему и замахал руками перед носом у того. — Скажи, ты видел где-нибудь здесь женщину — у неё белые волосы, как у меня, и голубые глаза? Ты видел? Её имя Виола, и по утрам она открывает окно настежь и поет, встречая рассвет, я помню! — прохожий испугался, лицо его покрылось крупными каплями пота — пустота перед ним на мгновение приняла очертания человеческой фигуры…

— Лугга!

— Оставь, он не видит тебя… только чувствует, но — оставь, ты запугаешь его до смерти!

— Лугга, ты опять становишься прозрачной… о-о, Дана, зачем ты обрекла меня на такие муки?! — он рухнул на колени и зарыдал, а человек, успокоившись, побрел своею дорогой. — Мне было пять лет, я знаю эти улицы, мы здесь гуляли… я не могу жить в двух мирах… а это место — оно ужасно… неужели я должен здесь остаться? Лугга, помоги мне, прошу…

Люди начали оборачиваться. Лугга поняла, что Тиль вот-вот перейдет из одного мира в другой, скорее всего — безвозвратно, и поэтому ей срочно надо было что-то сделать.

— Тиль! — крикнула она. — Здесь внизу спит огромный Леший! Я разбужу его для тебя, и тогда Город увидит, на что мы способны!

Она собрала все свои силы, запрокинула голову, чтобы увидеть Небо — лишь оно одно было неподвластно чарам этого странного места. Глубоко под ними, надежно укрытый серой коркой…

… даже в неуязвимой броне найдется хотя бы одна маленькая трещина. Лугга, на время объединившись с Лешим, оказалась в полной темноте, в душном давящем мраке — и тут же начала напряженный поиск. Казалось, прошла целая вечность — а на самом деле минуло всего лишь мгновение, — а потом он и сам проснулся, и стал помогать ей. Его душа была древней и, одновременно, младенческой, потому что он слишком долго пролежал под землей. Вдвоем они устремились сквозь тьму и почти уже потеряли надежду, а потом впереди мелькнул огонек…

Дерево рванулось сквозь асфальт к свету, как река, нашедшая щель в плотине. Прохожие в ужасе бросились врассыпную, а огромный дуб все рос и рос, выбрасывая в стороны мощные ветви, его ствол становился всё толще, листва — всё гуще; стоявший рядом дом словно съежился от страха и боли, потому что ветви-руки Лешего с легкостью пробивали оконные стекла, да и стены не были для них непреодолимым препятствием…

Ещё день назад Тиль восхитился бы этим чудом, а теперь он дрожал от страха.

— Ты боишься! — горестно воскликнула Лугга. — Тогда мы оба погибли, потому что без тебя я никуда отсюда не уйду…

В это время земля снова задрожала. Серая корка вздулась и лопнула, а на поверхность выбралось самое странное существо из всех, кого Лугга встречала за свою жизнь.

Больше всего оно напоминало обитателя болот: такого же роста — чуть выше колена Лугги, — такого же грязно-зеленого цвета, столь же оборванное, косматое и желтоглазое. Но болотные духи обладали ещё и длинными острыми зубами… это же создание имело почти нормальное лицо, и потому внушало больше доверия.

Тем не менее, Лугга насторожилась — она теперь хорошо понимала, что на Тиля рассчитывать не приходится…

Существо обошло вокруг дерева, и Леший зашумел ветвями — не враждебно, но предостерегающе. Коротышка хмыкнул, пожал узкими плечами, потом протянул руку с длинными пальцами — их было всего четыре, но на каждом по одному лишнему суставу, — однако коснуться ствола побоялся. Леший встряхнулся и что-то прогудел… тут, к удивлению Лугги, подземный житель рассмеялся и ответил на том же гулком языке. Потом, не успела она прийти в себя, он сказал скрипучим голосом:

— Ну и натворила же ты дел, Лесная!

— А что? — она упрямо вздернула подбородок. — Не вечно же ему было спать!

— Да? — язвительным тоном отозвался коротышка. — Считаешь, что поступила правильно? Оглянись вокруг, шишка еловая, и осознай, наконец, что ты наделала!