Но все-таки самой главной моей проблемой оставался Генрих. Влюбленный барон не давал мне проходу, продолжая регулярно наведываться в Край Роз и надоедать своей пылкой страстью. Я слишком долго уступала его настойчивости, впуская ненасытного сильфа на свое ложе, но категорически отказываясь впустить его в свое сердце. Наконец мое терпение истощилось – и я высказала де Грею все, посоветовав обратить свое внимание на какую-нибудь более сговорчивую девицу из благородного семейства и не тратить времени попусту, гоняясь за химерой несостоявшейся любви. Генрих возмущался и протестовал несколько дней, но потом все же признал мою правоту, пообещал, что отныне мы будем просто друзьями, и зафрахтовал в порту Трента трехпалубный галеон «Наяда», отплывающий на Поющий Остров. Правитель Силя гостил у моих родителей несколько недель, где и повстречал среди придворных дам королевы Альзиры юную Орфию, красавицу самых благородных кровей, столь же умную, сколь и привлекательную. Забегая вперед, скажу – ныне сия очаровательная эльфийка зовется правительницей Силя и законной женой Генриха, безупречно справляясь со своими многочисленными обязанностями. Де Грей обрел свое долгожданное счастье, научившись ценить и понимать силу искренней, бескорыстной любви.
И вроде я могла бы поставить на этом событии жирную, заключительную точку в истории своих непростых отношений с сильфским повелителем, если бы уже после нашего окончательного разрыва в ней не образовалось одно существенное и весьма судьбоносное НО. Генрих готовился к свадьбе с Орфией, когда я, закрутившаяся в делах и обращающая непростительно мало внимания на свое здоровье, вдруг проанализировала неожиданно ухудшившееся самочувствие и пришла к очевидному выводу – у меня будет ребенок. Ребенок от Генриха! Клянусь, ни он, ни я не ожидали подобного поворота судьбы. Испытывая противоречивые чувства, я намеренно скрыла от барона сей приятный конфуз и даже, будто ничего не случилось, весело отплясывала на устроенном им празднике. Нет, я отнюдь не собиралась причинять неприятности нашей дорогой Орфии, которую привечала, словно родную сестру, а уж отдавать Генриху моего второго сыночка – не намеревалась и подавно. А все потому, что я слишком хорошо помнила одного премиленького отважного малыша-огонька, помогавшего мне на Радужном уровне. Я полюбила его уже тогда и не променяла бы на все сокровища мира.
Мой младший сын родился на рассвете двадцатого марта, в день весеннего равноденствия, впитав в себя все силы пробуждающейся от зимнего сна природы. Черноволосый и зеленоглазый, он стал тем обещанным подарком удачи, появления коего ждали все – мир, боги, маги. Ликующий Саймонариэль поднял малыша на руки, желая показать обитателям замка, сколь много хорошего несет он в нашу жизнь, став залогом ее нерушимого благополучия.
– Ты пришел к нам сегодня, мальчик, в праздник Эостре – светлый день торжества добра и справедливости. Ты – воплощение всего лучшего, что только существует на Земле. Как ты назовешь его, Ульрика?
– Артуром – Рыцарем Света! – звонко ответила я, и кроха весело засмеялся, соглашаясь со столь обременительной ношей, с рождения возлагаемой на его плечи.
– Да будет так! – довольно провозгласил архимаг. – Сбылось великое пророчество! Теперь Тьма и Свет никогда уже не выступят один против другого, ибо они являются братьями, обязанными любить и почитать свои кровные узы превыше всего в жизни. Да будет так!
«Эх, мудрый компьютер «Чаши жизни», – со светлой грустью подумала я, – и как это ты так промахнулся, не разглядев этого второго, наиболее приемлемого способа уравнять Добро со Злом? А ведь он напрашивался сам собой! Теперь я понимаю, чего добивался Логрус, так настойчиво подталкивая меня к Генриху, и на что намекала бабушка Смерть. Тьма и Свет стали братьями – залогом будущего непоколебимого мира в нашем мире…»
Вот так сбылось самое главное пророчество, исполнение которого зависело лишь от меня. Кольцо равновесия между Добром и Злом замкнулось, став устойчивым и нерушимым. Теперь уже – навеки!
После полудня летнее солнце раскалялось совершенно невыносимо… Я отдала уснувшего Артура нянюшке Маризе и ушла в оружейную залу, пытаясь спрятаться от прямых, слепящих лучей, бьющих в распахнутые настежь окна Башни Надежды. С расположенного за замком луга до меня долетал беззаботный ребячий смех и плеск воды. Это наша малышня барахталась в протекающем поблизости ручье, пребывая в полнейшей безопасности под неусыпным надзором бдительного Кса-Буна, которому были нипочем и жара, и негодующие вопли требовательной Маризы. Золотой дракон Эллар растянулся в высокой траве, вывалив из пасти длинный язык и что-то недовольно бурча. Он ждал наступления прохладных сумерек, когда они с Люцием, словно выполняя обязательный ежедневный ритуал, поднимутся в синеющее вечернее небо и полетят над Краем Роз, радостно окликая всех его жителей и желая им спокойной ночи. А все встреченные ими люди, орки, эльфы и тролли в ответ приветливо поднимут руку и поймут – еще один прожитый нами день прошел не зря. Ибо если в небе спокойно летает ребенок, сумевший оседлать мудрого дракона, значит, на Земле царят согласие и покой!
Читать дальше