Сергей Плотников - Воплощение [СИ]

И вот выясняется, что Куро-тян намёк не поняла, и всё ещё горит желанием лечь на алтарь своего долга — наверное, тоже в детстве пообещала, прям как я. И когда её практически прямым текстом уже посылают «иди и живи, дура»… М-да. И объяснить некому. И хороший поступок от того, кто посылал на смерть ради наживы и готовил убийц, потому рискует пропасть втуне. А ещё…

Я потянулся разумом к Ми, и, не размениваясь на попытки что-то предварительно объяснить, вывалил всю мешанину эмоций, все воспоминания и мысли разом. Она поймёт. Не надо пытаться видеть в других только то, что укладывается в понятие «нормально», потому что иначе «придётся решать за них». Потому что всё равно придётся решать — ну или запереть себя в добровольной изоляции ото всех. Мы не будем пытаться помочь Куроцуки. Мы поможем. Так или иначе. Потому что она — хороший человек. Для нас.

— Хорошо размялась! — громко сообщила Куроцуки подходящей к ней Мирен. — Пойдём, умоемся? Не хочу до коттеджа терпеть.

И, не дожидаясь ответа, двинулась к виднеющимся за ровным рядом деревьев хозяйственным постройкам стадиона. Ми ничего не оставалось, как двинуться следом.

— Тебе не показалось?.. — суккуба даже обернулась посмотреть, не было ли рядом кого, кому ещё могли предназначаться произнесённые «ненароком» слова.

— Ещё как. Вместо едва заметного молчаливого кивка аж три предложения, — я пр‍о​следил​ направле​​ние взгляда демонессы. — Ага.

Нанао для произнесен‍ия своей речи выбрала место не абы как, а чётко под осветительной мачтой. Той самой, на которой была закреплена площадка-зарядная станция квадрокоптера-«летающей камеры», и висела ещё парочка обычных, постоянно закреплённых видеокамер наружного наблюдения. А возможно ещё и микрофоны — не зря же юки-онна так старалась?

Не сказать, чтобы камеры висели в академии на каждом столбе, но в целом всю учебную территорию они более-менее полно охватывали. Впрочем, на них практически не обращали внимания — висят себе и висят. Опять же, у меня в ВУЗе затемнённые полусферы торчали в потолке каждого коридора, а в фойе главного входа и в больших аудиториях и вовсе по три-четыре штуки. Студенческо-общажный телеграф в лице Алёны как-то принёс очередные «ценные сведения», что де систему мониторинга установили не столько в рамках борьбы с возможным терроризмом, а против отдельных идиотов, обожающих рисовать и оставлять глубокомысленные изречения на стенах коридоров. Последней каплей стало, когда задержавшийся под вечер ректор вышел из своего кабинета и узрел написанное большими буквами толстым чёрным маркером поперёк светло-серого искусственного мрамора «сообщение» следующего содержания:

Уважаемые студенты! Приносим вам извинения за страшную засранность нашего Университета.

и ниже «подпись»:

Админисрация [46] История основана на реальных события, орфо‍графия приведена дословно!

Что ж, по крайней мере, в коридорах действительно было чисто, а на пожарных лестницах и под ними никто не курил, не кидал бычки и не плевался жвачкой. Большое достижение по сравнению со зданием ‍э​кстерн​ата, напр​​имер…

— Куро-тян, — Мирен ускорила шаги, чтобы догнать подругу, но та, наоборот, резко затормозила.

— Внутри — ни слова, — серьёзно предупредила она мою демонессу, в этот раз не повышая голоса.

— Ты считаешь, туалет прослушивается? — у Мирен глаза полезли на лоб. — И наши жилые блоки, что, тоже?

— Коридор. Общественное пространство, не придраться по любым стандартам. Общие туалетные комнаты — вероятно, — Куроцуки подумала, и призналась: — Я бы ещё и камеры поставила. Скрытые. Но их там нет.

— Поче… — в ответ японка посмотрела на подругу так выразительно, что суккуба подавилась на полуслове. — Я поняла!

Да уж, туманно-ледяная феерия у зеркала в туалете, будь там камера, мимо руководства «Карасу Тенгу» не прошла бы.

— Но как мы будем тогда говорить?

Нанао опять посмотрела на Ми, как на блондинку, потом качнула головой и протянула руку. Не забинтованную. Что ж, вариант. Один раз сработало, причём без всяких дополнительных артефактов, почему второй раз нет?

Мирен осторожно взяла ладонь юки-онны в свою. Эмпатия заработала, словно кто-то выкрутил громкость динамика: «пустота» на месте Куроцуки превратилась в <���ожидание>, <���спокойствие> и, где-то глубоко внутри, в <���нервозность> .