Лилия Батршина: Хранители мира

Ну и пусть — стукнуло у Ксюши в голове. Неожиданно ей захотелось бросить меч, лечь на землю и заснуть, заснуть крепким и беспробудным сном, чтобы больше не нужно было бороться, не нужно было стоять на ногах и держать неожиданно ставший тяжелым меч, не нужно было смотреть на несущуюся вверх лавину… И пусть Ведуны открывают свои Врата, пусть разгорается война, пусть, пусть — какое ей дело? Ну и пусть…

Ну и пусть?!

Меч в ладони Ксении задрожал, рукоять нагрелась.

Ну и пусть?!

Ксения резко вскинула голову. Как она могла позволить себе такое подумать? Как она могла даже подумать о том, что можно сдаться, сложить оружие, и неважно, что будет происходить после этого? Как она могла! В ней говорил страх, этот животный ужас, заставивший ее сделать шаг назад, и еще то самое зловещее "ну и пусть", с которым она боролась всю свою сознательную жизнь. Но сейчас, в этот момент, в ней говорит уже она сама, а не ее страх. И она, Ксения, не собирается сдаваться.

Потому что святая вера в верность выбранного пути, веявшая от каждого Стража и Хранителя, заразила и ее. Потому что она больше не могла от этого отказаться. Потому что больше она не могла предать. Один раз взяв в руки меч, она подписалась под неведомой ей клятвой, которая теперь не давала Ксении отступить и опустить руки. Ради этого мира, ради спокойствия всей Вселенной, ради всех Стражей и Хранителей, ради Марка — она должна была стоять на отведенном ей клочке земли и сдерживать натиск противника. Потому что ей доверяли, на нее надеялись, в нее верили — значит, она должна была это доверие оправдать. Другого не дано.

Повинуясь ее руке, меч со своим обычным свистом вспорол воздух. Ведуны были уже в двух шагах. Последние лучи заходящего солнца отразились в глазах Ксении и вспыхнули в них недобрым огнем.

То, что происходило после того, как темная лавина Ведунов нахлынула на цепь Стражей и Хранителей и битва началась, Ксения видела, словно в тумане. Это был не белый и рыхлый, почти осязаемый водяной туман, нет — этот туман, стоявший у Ксении в глазах, был кроваво-красного цвета и опадал вниз каплями кровавой росы. Сквозь него Ксения видела блеск мечей и перекошенные злобой и яростью, еще несколько минут назад уверенные в себе лица Ведунов; перед ее глазами мелькали их доспехи и то и дело тянущиеся к ней, чтобы схватить, пятерни… Впрочем, они недооценивали реакцию Ксении, заменявшую ей умение обращаться с мечом. На атаки она отвечала атакой, и меч с охотой помогал ей делать правильные выпады, будто не она управляла им, а он — ею.

Время от времени в поле ее зрения появлялся Марк, принимавший на свой меч удары, которые Ксения не успевала отразить. Хороший и преданный Марк, он был верен данному Велимиру обещанию — охранять ее, ему и в голову не могло прийти, что можно это обещание нарушить и думать только о собственной шкуре. А ведь ему приходилось несладко: Ведуны напирали, уже несколько раз ему приходилось вскакивать на валун за своей спиной, чтобы отразить удары. Но все равно, каждый раз, когда Ксении была нужна помощь, он совершенно неожиданно возникал рядом, отбивал удары, предназначавшиеся для нее, а потом, глянув на свой участок, с неизменным удивленным криком: "А ты куда?!" бросался к своему валуну и загонял обратно за границу не в меру прыткого противника. Он был прав, когда говорил, что война раскрывает человека, показывает его истинную суть. Но сейчас Ксения смогла бы его дополнить: война раскрывает человека не только для него самого, а прежде всего для других. Милый и хороший Марк, как же я раньше не замечала твоей преданности, твоей отзывчивости и самоотверженности? Почему я не верила, когда ты говорил, что пойдешь до конца? Почему я увидела это только сейчас?..

— Марк, слева! — крикнула Ксения, заметив краем глаза, как один из недобитых Ведунов поднял меч и собрался своим последним ударом свалить этого шестнадцатилетнего мальчишку, который сражался если не похлеще других, то уж точно наравне с ними. Оглянувшись, Марк успел подставить свой меч под удар, чужое лезвие съехало и задело его плечо. Ведун упал на землю вслед за перевесившим его мечом и больше уже не поднялся.

Одному из Ксениных противников, видимо, надоело драться с ней, с девчонкой, едва доходившей ему головой до плеча, и он, недолго думая, полез на нее в наглую, грудью, почти падая на нее, так что Ксения от неожиданности отступила назад. Но уклониться она не успела, и тяжеленный в своих доспехах Ведун рухнул на нее, прижав всем своим весом. Меч выбило у Ксении из рук, она с силой вцепилась в Ведуна, пытаясь его оттолкнуть, но вдруг он сдавленно всхлипнул и, обмякнув, распластался на ней. Еще даже не выбравшись из-под него, Ксения поняла, что происходит: как всегда, ее спас Марк. Из спины Ведуна торчал кинжал, который Марк всегда носил в голенище сапога. Подобрав свой меч, Ксения вновь вступила в схватку, мимоходом сказав Марку: "Спасибо". Он, уже возвращаясь на свой участок, сказал в ответ: "Всегда плачу долги".