Павел Кошовец: Ремесленный квартал

Всадники остановились локтях в двадцати, вперёд выдвинулся один из передних воинов. Невозмутимые, можно даже сказать, равнодушные лица, если бы не цепкие, всё замечающие взгляды бойцов. Серьёзные ребята. Но парочка в центре была поинтересней. Высокий седовласый и мрачный мужчина с властным и усталым взглядом под поднятым забралом шлема, дворянской цепью, изображением перечёркнутой стрелами башни на бордово-красном сюрко и молодой простоволосый человек с надменно поджатыми губами, в котором, несмотря на разницу в годах, виделись похожие черты. Сын? Вряд ли. Но точно родственник. Больше похож на бастарда.

Худук на мгновение задержал взгляд на втором и недовольно нахмурился: именно от такого типа людей, абсолютно уверенных в своей неповторимости и непогрешимости (а Худук, изрядно истоптавший дороги людских королевств с полным на то основанием мог считать себя в этом вопросе экспертом, и в этом блондине с тонкими аристократичными чертами лица просматривался необходимый типаж), равно как и исключительности по праву рождения, чаще всего следовало ожидать неприятностей таким, как он с Рохлей.

— Почему закрыт проезд? — донёсся до гоблина вполне резонный вопрос, заданный негромким хриплым голосом.

Тройка подмастерьев, расположившаяся полукругом за спинами кузнецов, напряглась. Гоблин обратил внимание, что ближний к нему, невысокий парень в длинной, не по его фигуре кольчуге, болтающейся и звякающей при каждом его переступании с ноги на ногу, надетой поверх серой туники, втянул в плечи голову в шлеме — блине с широкими полями, а кончик пики, за которую он хватался, словно за спасительную соломинку, подрагивает, как от сильного ветра.

Однако, серьёзно трусит человечек, — с удовольствием подумал Худук. Хоть бы не напрудил со страху парняга. Впрочем, мокрые штаны — это ещё не повод покидать пост. А ему, гоблину, отличный повод для насмешек, — он аж закатил глаза от предвкушения. Вот, что значит трепетное отношение к благородным!

Но Хван, видно, подобным пиететом не страдал, поэтому прозвучал вежливый, но твёрдый ответ:

— Ремесленный квартал перешёл к самообороне. Если вы по-прежнему настаиваете на проезде, то будьте милостивы, назовитесь, изложите причины, по которым хотите к нам попасть, или хотя бы имя того, кто может за вас поручиться.

Брови гоблина недоумённо полезли на лоб. Нужно сказать, что всё на лице (голове) зеленокожего «тёмного» было подвижно, живо реагировало на малейшую смену картинки, и было подчинено демонстрации окружающим «высокого» мнения. В общем, кузнец порадовал его красноречием и гладкостью изложения требований. И с этого момента нужно было быть внимательным, ведь развитие событий может быть очень интересным, а гоблин, будучи чрезвычайно любопытным существом, всегда тонко ощущал незримые, возможные перемены в обстановке. Он потихоньку справа начал приближаться к баррикаде, оставив приятную во всех смыслах кофту на нагретой собственной задницей колоде. Так, на всякий случай. Он заметил, что подобное же проделал Рохля, но с другой стороны. Кстати, их перемещения не были не замечены солдатами, и Худуку показалось, что их взгляды стали чуточку злее. Или это говорила в нём паранойя, пустившая буйные ростки ещё в те времена, когда он в одиночестве воспитывал рыжего и склонен был в любом встречном видеть недруга, а со временем попадания в дружную компанию наёмников, поутихшая. Видимо, не до конца.

— Да как ты смеешь… мужик, сам не представившись, требовать ответы у… — неожиданно вспыхнул молодой человек, приближённый к знатному господину.

Доспехи его, как обратил внимание Худук, особой вычурностью не отличались, нежели у пожилого дворянина. Да, добротные, да, крепкие и — между прочим (!) — битые, в бурых пятнах крови, а сюрко того же бордового цвета сверкало серьёзными прорехами. Зато с рыцарской цепью на груди. Любопытный родственник.

Но господин невозмутимо поднял руку, разом прервав словесный поток несдержанного попутчика, праведный гнев которого всё равно продолжил свой благодатный путь, заставляя алеть щёки и сверкать глаза.

Какой экспрессивный экземпляр благородного, — Худук прищурился, взгляд его приобрёл подобие прицела. Хотя данный объект, имеющий судя по всему высокого покровителя, в неясных в связи с беспорядками обстоятельствах… пожалуй, что и не стоит дразнить. Как говорится, не бей дракона по носу, если не хочешь быть зажаренным…

Но у гоблина уже и так зарождалось на кончике языка нечто весьма едкое… К примеру: если он с таким презрением произнёс вполне однозначное определение «мужик», то, будучи таким, хм, хорошеньким (внешне), уж не баба ли он?