Павел Кошовец - Ремесленный квартал

— Любопытное всеведение, — прозвучал негромкий, но с ноткой ликования голос. Все взгляды, даже графа, были направлены на гоблина. И если в лицах воинов равнодушие с толикой злости было вниманием палачей, скрупулёзно и ответственно выполняющих свою работу, то у защитников, как-то вдруг подавшихся от него и Рохли, было напряжённое ожидание. Что-то он пропустил. Или не заметил. — Сдаётся мне, перед нами самый настоящий шпион врагов королевства, как внутренних, организовавших кровавый переворот, так и внешних, к которым несомненно мы можем отнести означенных уруков, чьи очень хорошо организованные и недурно вооружённые отряды вносят сумятицу и панику в жизнь столицы и мешают организовываться её защитникам.

— Минуточку, — Худук решительно поднял руку, — ещё чуть-чуть, и этот дракон обвинит меня в убийстве самого короля…

— Любопытное предположение, — ещё шире улыбнулся Тьяри. Худук обратил внимание, что глаза того оставались неподвижны, лишь губы красиво оттягивались к скулам, обнажая — демонстрируя — зубы, отнюдь не как декоративное украшение лица.

— Между прочим, перед тобой, «тёмный», ни много, ни мало, дворянин королевства, в котором ты находишься, посвящённый в рыцари сэр Тьяри РоАйруци, — донёсся насмешливый рокочущий голос — это оживился граф, его бороду прорезала кривая улыбка. — И если у тебя не найдётся внятных свидетелей, где ты находился некоторое время назад, то… — он сделал театральную паузу, подобную той, что предшествует прихлопыванию надоедливого комара, — останется твоё слово против слова дворянина.

От такой наглости Худук просто опешил. И главное, ему легко могут не дать оправдаться. Вон, даже товарищи по дежурству смотрят косо, вряд ли от них будет помощь, хорошо если нож в спину не загонят. Гоблин горько усмехнулся — опять всё как всегда: «тёмного» проще прибить, нежели разбираться, ведь всё равно с него, по мнению рядового (и не только) человека лишь неприятности. Нет рядом товарищей: Ройчи и «светлых» Ностромо и Листочка, что одним своим видом могли подтвердить их с Рохлей благонадёжность. Ладно бы только он попадал в гипотетические неприятности, но ведь рыжий неизбежно вмешается и…

По спине скользнул холодок — он заметил, как напружинились и подали чуть вперёд коней воины графа. Худук не боялся как такового столкновения — несмотря на размеры, гоблины трусами не были. А ведь он, в отличие от сородичей, прошёл за не очень длинную по гоблинским меркам жизнь достаточно испытаний, чтобы не бояться никого и ничего. Тем более, это простые люди, не подкреплённые никакими магическими или колдовскими данными. Но сейчас такое время, что любое действие может иметь далеко идущие последствия. То бишь, даже победа вряд ли облегчит жизнь «тёмным». Короче, сора им ни к чему. Просто этот молодой, недавно вылупившийся из коровьей лепёшки дракон нашёл себе объект для сбрасывания плохого настроения и негативных эмоций… Он ещё не знает, с кем связался! Наёмник по имени Худук — ещё тот крепкий орешек, разбивший черепушки многим заносчивым болванам.

— Ваша светлость, — неожиданно подал голос тот из братьев, кто по молчаливому согласию остальных исполнял роль главного, — не стоит совершать опрометчивых поступков, — он тяжело вздохнул и твёрдо продолжил. — Мне кажется, сэр РоАйруци… мог ошибиться, так как я почти уверен, что этот гоблин к беспорядкам в столице не имеет никакого отношения.

Худук видел профиль лица говорившего с крупными чертами лица и торчащими из бороды и из-под шлема чёрными, слегка курчавящимися волосами. В связи с посетившим его чувством благодарности, он испытывал двоякие ощущения. Это было удивление, что кто-то заступился за него и неудовольствие, ибо благодарность — это та монета, которую стоит возвращать. Тем не менее, он был рад, что люди, в отличие от «светлых», да и «тёмных» продолжают баловать его своей непредсказуемостью. Это говорило о том, что будущее — за ними.

— Согласен, — неожиданно ответил граф, он потянулся, упираясь руками о переднюю луку седла, и вновь принял расслабленную позу; больше никаких движений он не делал, но его воины заметно расслабились, а молодой человек, недовольно поджав губы, нехотя тронул коня обратно. — Это мой племянник, — соизволил объяснить граф и, наклонившись, похлопал его по плечу, на что тот отреагировал вполне нормальной, но сдержанной улыбкой. — Сын моей любимой сестры. С поспешностью, присущей молодость, выносит суждения и приговоры всему, что попадает в поле его зрения, — мягкость в голосе РоАйци была столь непривычна созданному образу, что уши гоблина, два внушительных локатора, насторожено замерли. — Говоришь, мастеровой, что можешь засвидетельствовать безобидность зеленокожего? — вдруг резко сменил тему благородный и остро, без всяких семейных сюсюканий, посмотрел на невольного защитника гоблина.