Линн Абби - Медный гамбит

— Это сделал Звайн. — Наконец он заметил Звайна. Тот лежал на животе примерно в сто шагах от них, с руками, вытянутыми над головой, и направленными на деревья Квирайта. Казалось, что он молился, неизвестно кому.

Павек выкрикнул имя мальчика.

Каши эхом повторила, добавила еще одно слово, — Экриссар! — и начала подниматься на ноги. Она не смогла — ее мышцы ослабели за это время — но она могла ползти, и она поползла как бешенный зверь на арене.

Время замедлилось, а мысли Павека бросились к единственниму, неизбежному, хотя и неприятному заключению. Звайн не молился. Звайн делал отчаянную попытку установить мысленную связь с Элабоном Экриссаром.

Он был шпионом Экриссара; и это объясняло все, объясняло и то, почему Акашия узнала его, почему его вид наполнял ее страхом вначале и наполнил ненавистью сейчас.

Это объясняло и поведение мальчишки, начиная с того момента, как он появился в норе — такой готовый помочь, услужить, прямо таки излучавший доброжелательность, и все это только для того, чтобы они взяли его с собой в Квирайт, чтобы разузнать тайну, которую хранила Акашия, и ради сохранения которой она так страдала.

Пока концы его сандалей зарывались в твердую землю, а он сам несся к скрюченной фигуре невинного мальчика, у него было время чтобы обругать себя последним идиотом, время вспомнить все свои подозрения — постоянно возникавшие — и время вспомнить, как умело Звайн сумел рассеять их.

У них еще будет время узнать, как Звайн попал в сети Экриссара: сейчас было важно только то, что Звайн навострился в проклятом умении инквизитора и его необходимо остановить прежде, чем он успеет сообщить все, что знает Элабону Экриссару.

Воздух горел в легких Павека, а время текло все медленне и медленнее.

Он бежал изо всех сил, выжимая из себя все на каждом шагу. Звайн уже поднялся на колени, его руки было по-прежнему сжаты высоко над головой.

А Павек был только на полпути.

Он еще прибавил шагу, никогда в жизни он не бегал с такой скоростью. Подошва его левой сандали скользнула по камню, он покачнулся и с трудом удержался на ногах — мышцы левого бока чуть не лопнули от напряжения — но вот правая нога снова ощутила твердую землю и он побежал дальше, пока порыв сухого, горячего ветра не ударил ему в лицо.

Последнее, что он увидел перед тем, как его подбородок ударился о землю, был Звайн, лежавший без движения под ударами вихря, который был посохом Телами.

— Я сказал ему! — Выкрикнул Звайн, его голос звенел, он был наполнен ненавистью юноши-предателя. — Я сказал ему, где вы находитесь. Он увидел это в моем сознании. Он придет сюда с армией в десять тысяч солдат и гигантов. Не имеет значения, что вы сделаете со мной. Вы все подохните. Весь Квирайт подохнет. Все, что здесь есть, умрет.

Его губы и нос были разбиты в кровь посохом Телами, мальчишка отпрыгнул от обвинявших его друидов прямо в руки одного из фермеров, мрачным кольцом окруживших площадь. Женщина-фермер схватила его и отбросила обратно, на центр площади. Он запнулся и едва не упал, но сумел удержаться на ногах, испуганный, но дерзкий, прямо в четырех шагах перед Телами и Акашией.

Павек стоял немного в стороне, не внутри круга фермеров, но и не с рассерженными друидами. Звайн не один раз взглянул в его сторону широко распахнутыми, но мало что выражающими глазами.

Он встречал взгляд мальчика, вспоминая, чем ему обязан.

Он все еще не понимал, каким образом дороги Звайна и Экриссара пересеклись, и каким образом его соблазнили объединиться с главным производителем Лага. Телами не спрашивала. Телами не интересовалась такими мелкими подробностями. Квирайт был предан, а Акашию замучали почти до смерти; это было главное. Законы Атхаса, и неважно Урика или Квирайта, не делали исключения для детей. Прощение было редчайшим даром, и глядя на суровую, ничего не забывшую Акашию, было ясно, что это не то, что получит Звайн.

Тем более, что он заслужил-

— Отведите его в мою рощу, — холодно сказала Телами. — Страж позаботиться о том, чтобы он послужил Квирайту, по своему.

— Остановитесь! — Звайн вытянул одну ладонь вперед, потом пошарил под рубашкой обоими руками. Когда его руки снова были видны, тонкая струйка тускло-серого порошка сыпалась на землю из маленького, дрожащего кулачка одной руки и тускло-коричневого из другой. — Я — осквернитель! Я знаю заклинание, которое уничтожит всех вас, если вы только коснетесь меня.