Сандра Ренье: Темное предсказание

— Мать отдала все мои сбережения финансовому департаменту. Все, тю-тю, я банкрот, — холодно отвечала я. Как я в этот момент ненавидела мать!

— Вот дерьмо! — выругался Филип, и мы оба надолго замолчали.

— Ладно, береги себя, — наконец проговорил он и повесил трубку.

Спасибо, братец! Я тупо пялилась в пустоту, собираясь с мыслями и силами. Ты мне очень помог, брат! Если бы он не заплакал, я бы сочла это дурной шуткой. Как тогда, когда мы только что переехали в Лондон. Он заманил меня в подвал и запер там на два часа. И что теперь делать? Где достать две сотни? Попросить у матери? Но у нее самой ничего нет. Вчера на кухонном столе опять видела пару счетов. Надо срочно что-то придумать. Или деться куда-нибудь!

Час спустя, когда я сидела за ужином из тостов, сыра и мармелада, мне на мобильный пришло СМС. Дисплей лучился улыбкой Фитцмора. Как и когда он настроил в моем убогом мобильнике эту функцию? У меня и фотокамеры-то не было. Очевидно, эльфийская магия умеет преображать даже старомодные бытовые приборы. Я открыла сообщение. «Национальная галерея ищет помощников», — прочла я объявление. Интересно. Я слышала, они постоянно берут на работу волонтеров или неквалифицированную молодежь следить за порядком в некоторых залах, в гардеробе, в кафе или в сувенирной лавке. Куда как лучше, чем прислуживать в пабе, особенно если тебе не полагаются чаевые.

Я убрала в холодильник остатки сыра, упаковала хлеб. Когда я стряхивала со стола крошки, в кухне появилась мать.

— Фелисити, я ухожу в паб.

Она была тщательно причесана, при макияже и в своей лучшей блузке.

— Сегодня там будет что-то особенное? — удивилась я.

— Нет, с чего ты взяла? — она рылась в своей сумочке.

— Ты так хорошо выглядишь.

— А, это. Ну, так сегодня опять заседает общество по разведению этого гигантского кролика, пришлось вот прихорошиться.

Если ей хотелось, чтобы меня мучила совесть, ей это удалось. Я разрывалась между желанием помочь и отчаянием из-за ее предательства.

Имею ли я право осуждать мать или бросить ее одну с ее пабом? Она пытается выжить, она пашет, как раб галерный. В этом пабе ее жизнь, а позволить себе еще одного сотрудника она не может. Платить нечем. Без меня она…

Опять мобильный!

— Мам…

Она подняла на меня свои теплые, карие глаза.

Мобильный продолжал верещать. Лицо Леандера во весь экран. Да что ему надо?

— Да, Фелисити? — мать с надеждой смотрела на меня.

Черт, как же раздражает этот телефон!

— Мам, секунду, — я нажала на кнопку, — что тебе нужно?

— Не смей соглашаться! Никакого паба! — раздался в трубке голос наглого эльфа.

Что?!

— Фелисити, ты же не пойдешь опять в рабство к матери после того, как она с тобой поступила! — голос Ли дрожал от гнева.

— Откуда?..

— В Национальной галерее платят десять фунтов в час. И униформу выдают. В пятницу иногда придется работать до десяти вечера, а так в шесть уже закрывается. Успеешь еще к французскому подготовиться.

Я вскочила и бросилась мимо матери в свою комнату.

— Откуда ты знаешь, что тут происходит? — зашипела я в трубку, хлопая себя по карманам.

— Подсадил тебе жучка, — обиделся Ли.

— Ты и про жучки знаешь?

Молчит. Думает, что бы такое соврать.

— Опять твои эльфийские штучки, да?

— Да, точно, они. Штучки. Эльфийские.

Почему я уверена, что он врет?

— Фей, подумай, сколько ты заработаешь в музее? — не унимался этот аферист. — Сейчас у тебя нет даже мелочи на мороженое и ты вынуждена отказываться от приглашений в кафе. Неужели тебе не хочется наконец стать независимой?

А ведь он прав. Опять прав. Я не могу постоянно одалживаться у друзей.

— Фелисити? — мать заглянула ко мне в комнату.

— Фей… — умоляюще прошептал голос в трубке.

— Мне пора, — сообщила мать, все еще с надеждой.

— Я сейчас за тобой заеду и отвезу на Трафальгарскую площадь, — сообщил голос в трубке.

Я разрывалась на части.

— Фелисити?

— Фей?

Мать так устает по вечерам. Ей так тяжело в Лондоне. Но этот паб! Как там мрачно и угрюмо. И три алкоголика ежевечерне торчат у барной стойки. А мне так хочется поступить в университет! Только на что же я буду учиться, у меня ведь больше ни гроша!

— Я жду Ли, — тихо произнесла я.

Глаза матери померкли, лицо стало мрачным, дверь закрылась.

— Фей, я уже внизу, — сообщил Ли.

Я положила трубку и заплакала.

Не знаю, как он попал в дом, должно быть, опять эти его эльфийские фокусы, но только через две минуты его рука уже обнимала меня за плечи. Он усадил меня к себе на колени и молча обнял. Мы сидели так, не говоря ни слова, долго сидели. От него исходил все тот же знакомый запах и веяло эльфийским холодком. Совсем рядом были его мужественный подбородок и пухлые губы. Те самые, в которые впивалась как сумасшедшая Фелисити Страттон своими бесстыжими поцелуями. У этих губ появлялась иногда маленькая милая складка, похожая на тоненький шрам. У глаз такая складочка не появлялась. Даже когда он смеялся. Тогда на переносице скользила морщинка. Подбородок был как будто только что выбрит.