Филис Каст: Избранная луной

Мари старалась не смотреть на мужчин, но ее взгляд то и дело устремлялся в их сторону. Еще в детстве она стала замечать перемены, которые приносила Клану ночная лихорадка. В женщин она вселяла смертную тоску, в мужчин – бешеную ярость. С тех пор Мари зорко следила за мужчинами Клана, особенно в предзакатные часы.

– Не смотри на них так. Сегодня третья ночь. Омоем их, и все станет хорошо, – шепнула ей мать.

Мари храбро кивнула.

– Ступай вперед, мама, а мы с Дженной – следом.

Леда сделала шаг и остановилась, подав Мари руку:

– Сзади идти не годится. Иди со мной рядом, дочка, чтобы все видели.

Мари почувствовала радостное волнение Дженны, но она не спешила взять мать за руку. Девушка обратила взгляд на Леду, ища в ее серых глазах поддержку.

– Доверься мне, девочка моя, – твердо произнесла Леда. – Ты ведь знаешь, я рядом, всегда рядом.

Мари облегченно выдохнула. Лишь сейчас она поняла, что все это время не дышала.

– Я тебе верю, мама. – И ухватилась за руку Леды.

Дженна, стоявшая рядом, шепнула:

– Ты без пяти минут Жрица! – Не дожидаясь ответа, она вновь учтиво поклонилась – на сей раз им обеим, и заняла место позади них.

– Готова? – спросила Леда.

– Готова, лишь бы ты была рядом, – отозвалась Мари.

Леда, сжав руку дочери, уверенно зашагала вперед: голова поднята, плечи расправлены, улыбка лучится радостью.

– Дочь моя и я приветствуем Клан плетельщиков! Да будет весеннее полнолуние изобильным для всех вас!

Со всех сторон устремились на Мари тяжелые любопытные взгляды, сквозь толпу пронесся шепоток. Девушка тоже приосанилась: развернула плечи, выпрямила спину, вздернула подбородок. Она старалась ни на ком не задерживать взгляд, но невольно ее притягивала еще одна пара серых глаз. Они были светлее, чем у нее и Леды, с голубинкой, по-своему красивые и явно принадлежавшие женщине из рода Жриц.

– Приветствую тебя, Жрица Луны, – сказала молодая особа и поклонилась подобающим образом. Однако ее поклон был адресован одной Леде.

Затем обладательница светло-серых глаз выпрямилась, откинула назад густую копну темных волос, и перья с бусинами на ее лунном венце затрепетали, словно живая вуаль. Бросив на Мари небрежный взгляд, она добавила:

– Не знала, что сегодня объявляют будущих жриц.

Леда улыбалась, излучая спокойствие.

– Здравствуй, Зора. На самом деле это всего лишь спонтанное признание в том, что я горжусь своей дочерью. – Она подняла руку Мари, напоказ всему Клану. – Отчасти и потому, что глаза у нее серые. Значит, годится в жрицы.

– Как и у меня, – вставила Зора.

Мари, едва сдерживая раздражение, заговорила, опередив мать:

– Да, но ты так часто ресницами хлопаешь, строя глазки юношам Клана, что толком и не разглядеть, какого они у тебя цвета.

– Конечно, я уделяю внимание нашим мужчинам. Ведь они защитники, достойные всяческой благодарности. А зависть не красит, Мари, особенно тех, кто и так не следит за своей наружностью, – парировала Зора.

– Женщинам Клана не подобает спорить, – осадила их Леда.

Зора и Мари обменялись недовольными взглядами и только потом склонили перед Жрицей головы.

– Да, верно, – признала Зора. – Прости меня, Жрица Луны.

– Не у меня надо просить прощения, – ответила Леда.

Зора повернулась к дочери Жрицы и холодно улыбнулась ей.

– Прости меня, Мари.

– Мари? – окликнула дочь Леда, не дождавшись ее ответа.

– И ты меня прости, – поспешно отозвалась Мари.

– Вот и хорошо, – подытожила Леда и подала другую руку Зоре. – Да, Зора, цвет твоих глаз – знак того, что ты годишься в ученицы. Встань со мной рядом.

Зора нетерпеливо сжала руку Леды. Но прежде чем шагнуть навстречу Клану, Жрица воскликнула:

– Все сероглазые девушки, предстаньте перед Жрицей Луны!

Толпа всколыхнулась, и одна фигура выступила вперед.

– Мари, – чуть слышно произнесла Леда, кивком напоминая, что нужно делать.

Мари улыбнулась матери и радостно протянула руку с раскрытой ладонью еще одной сероглазке из их Племени:

– Здравствуй, Данита!

Та робко улыбнулась Мари и бросила испуганный взгляд на Леду.

Когда Данита шагнула вперед с протянутой для приветствия рукой, Мари заметила вспыхнувший огонек. Она опустила глаза: один из рукавов ее плаща завернулся, и луч заходящего солнца упал на кожу. Сразу же сквозь глину проступили ярко светящиеся узоры, похожие на резные листья папоротника.

Быстрее молнии Мари высвободила руку, одернула рукав и спрятала кисти в складках плаща.