Филис Каст - Избранная луной

– Ложе подождет.

– Так когда мне прийти – послезавтра?

– Может быть. А может быть, и нет. Жди, когда я тебя вызову. Когда сочту, что ты готов продолжить учение, пришлю за тобой Паладина, – отвечал старик.

У Ника запылали щеки. Неужто старик решил проучить его за излишнюю прямоту?

– Так я должен сидеть сложа руки и ждать вызова? Будто я новичок, а не опытный резчик?

– Слушайся меня, Николас. И никто не ставит под сомнение твое мастерство – в ремесле резчика ты достиг высот, как и в стрельбе. Лишь твои человеческие качества вызывают сомнения. Надеюсь, передышка в обязанностях резчика дать возможность тебе измениться в лучшую сторону.

Ник в бессильной ярости сжал кулаки. Не будь Резчик вчетверо его старше и одной ногой в могиле, Ник заставил бы его ответить за грубость.

– Пошли, братец, нам давно пора, – торопил его О’Брайен.

– Ты прав, кузен. – Ник повернулся спиной к старику и его серому терьеру. – Я только и жду, чтобы уйти.

Знакомое веселье, царившее в Племени после выбора, таило для Ника привкус грусти, хоть тяжело было не праздновать со всеми. Еще один Псобрат обрел спутника. Избран Вожак – а значит, Племя по-прежнему благоденствует. Пятерых щенят принесла овчарка, все пятеро выжили, и вот им уже скоро полгода. И четверо из пяти уже обзавелись спутниками. Лару, спутник его отца, производит на свет крепкое, смышленое потомство – верный знак, что Солнце благоволит к Древесному Племени. Ник еще больше уверился в силе своего народа. Но при этом Ник скоро встретит двадцать четвертую зиму, и до сих пор ни один щенок – ни овчарка, ни терьер – во время выбора не удостоил его и взглядом.

– Прав был старик.

– А? – переспросил О’Брайен сквозь громкий смех и шум пирушки. Из удобной развилки в ветвях могучей сосны он достал деревянный кувшин. – Еще пивка?

– Я бы не прочь. – Ник протянул едва початую кружку.

О’Брайен, сидевший в небольшом гамаке, ухватился за ближнюю ветку, подобрался поближе к Нику и до краев наполнил его кружку пенным, кисловатым весенним пивом.

– Мало ли что наболтал Старший Резчик, не бери в голову. Знаешь ведь, он слегка не в себе.

Ник, избегая сочувственного взгляда кузена, повторил:

– Прав был старик. Мое время, чтобы обрести спутника, уже ушло. Значит, есть во мне какой-то изъян.

– Чушь тараканья, сам понимаешь. Нет в тебе никакого изъяна.

– Так почему ж меня до сих пор никто не выбрал? Вон, Маэве на старости лет во второй раз выпало счастье. – Ник указал подбородком в сторону кучки людей вокруг Маэвы, что восседала с Фортиной на почетном месте возле его отца. – А я сижу тут, лапу сосу.

О’Брайен ухмыльнулся.

– Ну и лапа у тебя, с пивную кружку размером! Немудрено, что девчонки-красотки меня всерьез не принимают – мне их и облапить-то нечем!

– Я не шучу, – помрачнел Ник.

– Братишка, а тебе не приходило в голову, что тебя до сих пор не выбрали, потому что не родился еще спутник, достойный тебя?

Ник собирался было ответить, но отвлекся, увидев, как толстый щенок-мальчик уверенной рысцой шествует сквозь толпу к сестре, что уютно устроилась рядом с Маэвой. Он потерся носом о нос Фортины, ласково лизнул протянутую руку Маэвы и тоже улегся рядом. Уткнул мордочку в лапы, зевнул и, прежде чем закрыть глаза, обвел взглядом площадку. Янтарные глаза щенка безошибочно отыскали Ника. У Ника перехватило дыхание. Щенок все смотрел на него – долго-долго, не отрываясь. А потом не спеша закрыл глаза и уснул.

Ник сглотнул.

– Красавец-щенок, – похвалил О’Брайен.

Ник в ответ лишь кивнул – язык отказывался ему повиноваться.

– Слышал я, как твой отец говорил с одним из Опекунов. Он сказал, что этот щенок даже еще крупнее и сильнее, чем Лару в его возрасте. И что в спутники он выберет прирожденного Вожака.

Ник хлебнул пива, утер пену с губ.

– При мне он это же говорил.

– Ник, у щенка пока нет спутника, а ему уже почти полгода, время выбирать. Может, он выберет тебя, – сказал О’Брайен тихо, задушевно, так, чтобы слышал только Ник.

Из горла Ника вырвался то ли смех, то ли всхлип, он хотел сказать: «Я все бы отдал – все бы на свете отдал – лишь бы он выбрал меня», – но его прервал рокот барабанов, подобный радостному стуку сердца.

Расступилась толпа вокруг подвесного моста, ведшего к площадке, и перед Солом и Маэвой предстала Сказительница; полы ее плаща из кроличьих шкурок развевались. Рядом с ней выступал ее спутник – могучая овчарка; за мускулистую шею и грудь пса прозвали Медведем, и кличка так прижилась, что даже сама Сказительница не называла его никак иначе. Они остановились перед почетным местом и в знак приветствия кивнули отцу Ника.