Филис Каст - Избранная луной

– А, это вы, – вышедший из дверного проема гнезда мужчина презрительно взглянул на Антреса и Баст.

Наемник не подал виду, хотя высокомерие человека-пса начинало действовать ему на нервы.

– Баст нужно поохотиться. Я был бы признателен, если бы вы спустили нас в лес.

– В горах, может, и иначе – под «иначе» я подразумеваю легче, – но в этих краях гулять после наступления темноты – не самая хорошая идея.

– Я знаю. Мы с Баст прекрасно можем позаботиться о себе, – заявил Антрес.

Не сделав и шага по направлению к подъемнику, мужчина наклонил голову, изучая Антреса.

– Вы правда можете взбираться по деревьям?

– Да, – кивнул Антрес.

Мужчина насмешливо ухмыльнулся:

– Тогда зачем вам подъемник, чтобы спуститься? Или вы умеете только вверх?

Стоящая подле него Баст зашипела. Антрес наблюдал, как расширились глаза человека-пса, когда он перевел взгляд от него к большой кошке, а потом снова к нему. Антрес знал, что тот увидел, и от этого знания уголки его губ медленно приподнялись в удовлетворенной улыбке.

На древнем языке слово «рысь» означало «свет». Больших кошек назвали так из-за отражающей способности их сверхъестественно пронзительных глаз – способности, передающейся выбранному рысью человеку, – способности, которая, по словам сторонних наблюдателей, связывала рысь с человеком чем-то потусторонним и демоническим.

– Мы можем лазать вверх и вниз по деревьям. Мы делаем многое из того, о чем болтает ваше Племя и не болтает, – но дома, в берлоге, спрашивать о подобном гостей считается грубым. У людей-псов из Древесного племени как-то иначе?

Сторожевой моргнул. Его потрясенное выражение снова стало натянуто безразличным.

– Залезайте в клеть. Когда захотите подняться, помашите факелом.

Антрес с Баст зашли в подъемник и закрыли дверь. Антрес насмешливо улыбался, хотя тон оставался осмотрительно нейтральным:

– Спасибо за гостеприимство.

Они еще находились во многих футах от земли, когда Баст царапнула дверь и выпрыгнула из подъемника, изящно приземлившись на широкие лапы. Свирепо ухмыляясь, Антрес последовал за ней, его кошачьи движения, казалось, тоже бросали вызов гравитации.

А потом Антрес припустил по лесу, следуя за серебристым мельканием Баст. Поддразнивая взглядом через плечо, большая рысь взвилась на невысокие ветви молодой сосенки и притаилась там, призывая своего спутника раскатистым воем. Антрес проворно оттолкнулся от ближайшего бревна, и запрыгал, выше и выше, по дереву, где сидела Баст, с легкостью цепляясь шипами, торчавшими из носков его ботинок, в толстую кору. Антрес привычно встряхнул запястьями, из пальцев вытянулись десять когтей, и он с довольным ворчанием погрузил их в кожу дерева, устраиваясь подле Баст, выглядя скорее кошкой, чем человеком.

– На такое люди-псы не способны! – крикнул Антрес Баст, та оскалила зубы в яростной кошачьей ухмылке и взвыла, полностью соглашаясь со своим спутником. Потом, подобравшись, перепрыгнула на другое дерево, даже не глядя на Антреса. Баст знала, что он за ней последует – Антрес всегда будет за ней следовать.

– Ты хочешь побегать, а не поохотиться! Что ж, изволь!

Казалось, человек с кошкой летали по лесу, двигаясь от дерева к дереву с грацией и скоростью, столь же невероятными, сколь и редкостными для сторонних свидетелей.

К тому времени, как они спустились к подножью хребта, Антрес обливался п о том и смеялся: погоня вернула ему присутствие духа. Тяжело дыша, он спустился с последних деревьев на замшелую землю возле Баст и, аккуратно втянув когти, вытер лицо тыльной стороной ладони.

Близился рассвет, и ветер гнал клубящиеся облака по хмурому небу.

– Похоже, надвигается буря, – сказал он Баст, садясь возле нее и поглаживая пушистый серебряный мех за ушами с кисточками.

Вместо того чтобы расслабиться и замурлыкать, Баст вдруг напряглась. Шерсть на спине встала дыбом, и она уставилась на светлеющее небо, низко, гортанно зарычав.

– Эй, не тревожься, Баст. Я не позволю буре удержать нас здесь дольше, чем… – Антрес замолчал на полуслове, проследив за взглядом своей кошки. Высоко в небе стена пламени, бурля, кипя и изменяясь, обретала форму женского тела. Потом их обдул яростный порыв ветра, и женщина снова обернулась огнем. И этот огонь обрушился на хребет за ними.

Первая сосна занялась за секунду.

Раздался зловещий, почти осмысленный звук, и языки пламени принялись лизать соседнее дерево.