Павел Кошовец: Три удара колокола [СИ]

Даже Сетр единственным глазом рассматривал её как-то чересчур внимательно. Уж не переборщила ли она? Да нет, с ними только так и надо, иначе, дашь слабину — и начнутся ненужные неприятности.

— Да, ты не изменилась, — протянул он.

Показалось или нет, будто в его голосе мелькнуло удовлетворение.

— Ладно, расслабьтесь, — хлопнула по столу ладонью, разгоняя тишину и неловкое молчание. — Вы же профессионалы, поэтому о такой мелочи, как дисциплина, мне думается, очень хорошо помните.

— Расслабиться — это значит всё сказанное выше — шутка? А «малышка» — это принцесса крови, которая, как ты, Брада, говорила, выполнила гвардейские нормативы по владению оружием и верховой езде? — осторожно уточнил Верзила.

— Отвечаю по порядку, — негромко и вкрадчиво начала Брада, вновь вспоминая дворцовые уроки общения. — Расслабьтесь — это значит расслабьтесь, то есть выпейте вина, выбросьте из головы лишнее, в конце концов, ослабьте ремни на животах — пусть пресс пивной перины выдохнет свободно. Дальше, всё сказанное мной — не шутка, и какому-либо изменению или дополнению не подлежит. Я бы даже сказала, что это — единственная возможность действовать в верном направлении, ибо нарушение каких-либо пунктов договора будет наказываться карманом вплоть до разрыва контракта. Стоп! — бросила резко, видя наливающиеся гневом физиономии. — Обещаю при разборе конфликтов быть беспристрастной и даже(!) больше принимать вашу сторону, учитывая проказливый характер окружения принцессы. И последнее: я надеюсь подготовку Лидии вы сможете реально оценить сами, так как за отдельную плату буду просить каждого из вас проводить занятия и тренировочные спарринги с ней и желающими.

— Хм, — скептически отреагировал Лири. — Тут есть, над чем подумать, — новь отвернулся к секире. — Но не вижу причин для отказа, — голос его звучал глухо. — Тем более, не собираюсь испытывать никакого дискомфорта — мой дракон предпочитает женщин видных и опытных.

Три удара сердца стояла тишина, а потом снова грянул хохот. Кроме двоих: один был возможно первый раз в жизни смущён, хоть и прятал это чувство в густой бороде, а вторая сердита, случайно подойдя по описанию в достойные внимания женщины первого.

— Однако, — снова подал голос Сетр, когда веселье поутихло, — вопрос требует ответа, — и поочерёдно оглядел своих товарищей взглядом.

Процедура опроса проходила молчаливо, и Брада с интересом наблюдала за выражениями лиц, взглядами и жестами, несущим определённый ответ.

— Мы согласны, — командир повернулся к ней всем телом — пытался максимально убрать левую незрячую сторону с ужасным шрамом. — И теперь я ещё добавлю, — вновь обратился к своим, — я не позволю испортить своё выходное пособие… — поднял руку на неожиданно поднявшийся шум. — Я уже стар и подумываю о собственном трактирчике. Хватит уже мозолить задницу и испытывать судьбу, опасаясь каждый удар сердца потерять единственный глаз. Сумма за поход меня удовлетворяет, вместе с уже накопленным даст реальный шанс осесть… — опустил лицо. — Сказал это сейчас, чтобы вы уже подумывали о судьбе команды: останетесь ли вместе, и кто в таком случае станет вожаком, или разбежитесь, словно мыши — полёвки от кота. Присмотритесь друг к другу со всей серьёзностью и ответственностью, — посмотрел на Браду и вдруг незаметно подмигнул. — Но обещаю: в любом случае, в моём трактире для боевых товарищей будет существенная скидка и первая кружка бесплатно, а если удастся вырасти до постоялого двора, то и чистая постель в пол цены.

— Ура! — заулюлюкали самые эмоциональные. — Слава мудрому Сетру, хозяину постоялого двора!

На губы наёмника, тщательно скрытые усами, взобралась кривая ухмылка, определяемая по движению морщин у глаз и носа.

— Так вот, предупреждаю: если кто-то хочет нарушить мои мирные планы нехорошим поведением, то прежде чем отдать на растерзание нашей нанимательнице, вначале в качестве эспандера яйца нарушителя попадут ко мне.

— Сурово, — ухмыльнулся Ежи. — Но справедливо.

— Мне будет тебя не хватать, — не очень громко на фоне общего галдёжа, создаваемого парочкой «молодых» (ну это относительно, ибо они в конце концов были старше Лидии) проговорил старый боевой товарищ Лири, более десятка лет назад принятый Сетром в команду. А последний, Кол, молчал и с отсутствующим выражением смотрел в сторону окна — бойницы.

— Эй, Сетр! — воскликнул разошедшийся рыжий, в возбуждении встал с лежака и направился к столу, на котором бурдюк вина и куски нарезанного мяса, сыра и хлеба весьма аппетитно позировали любому жаждущему, а, как известно, сытый наёмник — это брехня голодного дракона. — Ты же не собираешься выставляться этой кислятиной, — он хлопнул невозмутимого командира по плечу, забросил в рот кусок мяса, активно и очень выразительно стал жевать, но, постояв удар сердца, недвусмысленно потянулся к штанам, явно намереваясь выйти за угол.