— Не говори так, — сказал один из парней: пьяная насмешливость улетучилась из его голоса. — Фея Храма — не сказка. Много людей могли бы подтвердить это: да только они уже никому ничего не расскажут. Точно так же, как старина Найвин, сгинувший год назад в первые дни зимы.
— На третий день, — сумрачно поправил кто-то, — на третий день зимы.
— Найвин? — наморщил лоб юноша. — Я думал, он сбежал из дома… Шут его знает, к Храму ли он бежал или нет. Ладно, хотите — верьте, хотите — нет. Я сам там сроду не бывал и спорить не буду.
— Да уж, — рядом раздался смешок, — в винные бочки лазить проще, чем в проклятый Храм…
— Ерунда! — Этельред допил вино и с грохотом поставил кружку на стол. — Это вы поджимаете хвосты, а я побывал в местах пострашнее, чем старые развалины! Эй вы, слушайте! — провозгласил он, приподнимаясь; покачнувшись, он ухватился рукой за стол и продолжил: — Я докажу, что ваши страхи перед Храмом не стоят выпитой бутылки! Я сам отправлюсь туда сегодня же и вернусь с букетом роз, которые подарю моей милой Лиа! Моя любовь к ней не боялась живых людей, не испугается и призраков!
Весь трактир оторвался от кружек и тарелок и воззрился на храбреца. Кто-то зашевелил пальцами, отгоняя злых духов, кто-то сплюнул украдкой, но большая часть собравшихся после минутного замешательства огласила стены "Днища Бочки" дружным рёвом в честь неустрашимого Этельреда.
Лиа стояла у окна и смотрела на тучи. С самого утра небо не прояснялось. Ей хотелось, чтобы наконец-то пошёл дождь, или снег, или что угодно: тогда ей стало бы легче на душе. Девушка чувствовала, что где-то глубоко в ней прячутся слёзы. Другим было бы совершенно не понятно, откуда они там взялись: за последние дни не случилось ничего, что могло бы открыть им дверь. Более того, многие девушки в городе завидовали Лиа: её жених был одним из самых видных кавалеров Вестора. Конечно же, злые языки называли его пьяницей и гулякой, но ради любимой Этельред смирял свои порывы. Или, по крайней мере, делал вид. Так почему же в душе бродят слёзы? Они не стучатся в сердце, блуждают совсем рядом, но и на глаза не показываются. Их невозможно найти и выдворить. Поэтому Лиа и смотрела на тяжёлые облака с надеждой: может быть, слёзы неба помогут ей совладать с собственными. Но тучи, повисшие над городом, не желали ни уходить, ни делать своё мокрое дело. Они были столь же нерешительны, как печаль Лиа. И как кое-кто, поспособствовавший рождению этой печали.
С того момента, как Альфред ушёл, не прошло и десяти минут. Его слова ещё звучали в ушах Лиа… да только не так уж много их было, этих слов. Он просто смотрел на неё, и даже когда она отворачивалась, не отводил взгляда и не прерывал молчание. Она не могла разобраться в его душе. Этельреда было гораздо проще понять. Иногда казалось странным, насколько братья были непохожи друг на друга. Этельред, среднего роста, но прекрасно сложенный, прочно стоял на земле обеими ногами: Альфред же, высокий и худощавый, словно был готов от неё оторваться. Он жил мечтами — пока не встретил Лиа. Девушка помнила, что его любовь вначале внушала ей страх: сумеет ли она соответствовать тому образу, который он для себя создал?.. Да, она чувствовала к нему симпатию, которая готова была перерасти в более сильное чувство — готова была, но не успела. Этельред свалился с неба звездой, ослепил своей вспышкой, и пришла в себя Лиа уже в его руках. Однако Альфред не сделал ни единой попытки удержать её: как бы сильна ни была его любовь, брат был ему намного дороже…
Но теперь он порой приходил к ней… и молчал. Она не могла сказать, что он надоедал ей: слишком редкими были его визиты. Однако Лиа не давала покоя эта недосказанность. Порой ей хотелось крикнуть ему, что она любит одного лишь Этельреда, что он может радоваться тому, насколько прочен союз, возникший при его помощи… Но Лиа никогда не позволила бы себе даже словом ударить Альфреда.
Возможно, потому, что не знала, не последует ли ответного удара.
Раздался скрип двери: вздрогнув, Лиа обернулась. Она подумала, что это Альфред мог вернуться. Но это был Этельред, и его вид мгновенно стёр все печали из души Лиа. Раскрасневшийся то ли от мороза, то ли от быстрой ходьбы, то ли от чего другого, Этельред пылал жизнью, и, хотя он ещё не успел перевести дух, тишина уже бежала прочь от его шумного дыхания. К груди юноша прижимал охапку роз. Сердце Лиа сладко замерло: она уже гадала, что выкинет её возлюбленный на этот раз. Украсит ли её волосы и платье? Сложит ли к её ногам? Подбросит всю охапку к потолку, чтобы цветы окатили всю её алой волной? Или же рассыплет по кровати, после чего…
Читать дальше