Александра Лёвина - Силмирал. Мир Драконов

Тресса прервалась и судорожно вздохнула. Я видела, как когти сложенных на груди рук сжались.

— Я была там. И всё видела. Драккару рассердил такой ответ… и случилось непредвиденное.

Она зарычала, хотя никогда раньше не делала этого. Её глаза загорелись, а чешуя стала светиться так, будто перед нами было маленькое солнце.

Она вдруг начала расти, золотая чешуя изменила очертания — стала острой и пластинчатой, как доспех… из её спины потянулись крылья… а изо рта стало вырываться пламя. Не прошло и минуты, как она полностью изменилась. Дракон — теперь её нельзя было назвать иначе. И Церески… она погибла первой…

Она замолчала. Я почти слышала скрежет её зубов. Она сжимала их, чтобы не дать прорваться слезам…

Её рассказ закончил Эсприт.

Он тоже был недалеко, и когда пламя поглотило Повелительницу, в единый миг оказался рядом и выхватил принцессу прямо из-под носа у чудовищной ящерицы.

А потом… потом был ад. Новый Ресстарк перестал существовать. Погибли почти все…

«Если вы не в силах писать историю Силмирала чернилами, а не кровью, тогда я напишу её огнём — с чистого листа!» — так пророкотала напоследок Экваросса, Золотая Драконша.

После… в Дорганак и Лаудборл были отправлены гонцы с просьбой о помощи. Они прислали силы, эвакуировали немногих выживших… Но Золотой уже не было.

Она объявилась три года спустя. Точнее, не совсем она.

Почти одновременно крепости Кародроссов и Мрадразз оказались атакованы. Таккарим, дракон Огня и Крови, и Онидрайт, дракон Воздуха и Ночи, практически разрушили непобедимые цитадели…

Когда он произнёс это, на минуту у меня потемнело перед глазами. ерь её нельзя было назвать иначе. И Церески… она погибла первой…

Она замолчала. Я почти слышала скрежет её зубов. Она сжимала их, чтобы не дать прорваться слезам…

Её рассказ закончил Эсприт.

Он тоже был недалеко, и когда пламя поглотило Повелительницу, в единый миг оказался рядом и выхватил принцессу прямо из-под носа у чудовищной ящерицы.

А потом… потом был ад. Новый Ресстарк перестал существовать. Погибли почти все…

«Если вы не в силах писать историю Силмирала чернилами, а не кровью, тогда я напишу её огнём — с чистого листа!» — так пророкотала напоследок Экваросса, Золотая Драконша.

После… в Дорганак и Лаудборл были отправлены гонцы с просьбой о помощи. Они прислали силы, эвакуировали немногих выживших… Но Золотой уже не было.

Она объявилась три года спустя. Точнее, не совсем она.

Почти одновременно крепости Кародроссов и Мрадразз оказались атакованы. Таккарим, дракон Огня и Крови, и Онидрайт, дракон Воздуха и Ночи, практически разрушили непобедимые цитадели…

Когда он произнёс это, на минуту у меня потемнело перед глазами. ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!

Драконы крепко обосновались на своих новых территориях. Многие психологически не могли пережить их соседство и предприняли попытку скрыться в Кауруле. Но там их ждало жестокое разочарование: лес тоже не остался «безопасным»… Зитинаор — Ядовитый дракон Земли — нашёл там пристанище.

Воинам ничего не оставалось, кроме того, чтобы устроить убежища и скрыться в них. Это заняло чудовищное количество времени. Во-первых, работать приходилось по ночам, так как днём гораздо выше была возможность встретить одного из этих отродий… Во-вторых… Вряд ли численность кого-то из народов сократилась меньше, чем наполовину.

— И потом… в крепос-стях, воздвигнутых в с-степи Нуайен и горах Орфонголк уже были катакомбы, что с-сильно облегчило жизнь тем, кто там жил. Нам же всё приш-шлос-сь всё с-создавать заново. Но, — впервые в голосе Шелескена послышалось что-то, похожее на гордость. Он развёл руками. — Разве кто-то с-скажет, что мы не с-справилис-сь?!

Я покачала головой и жестами показала, что у меня нет слов.

Пожалуй, этот альбинос правильно сделал, что предложил нам сесть…

— То есть, вы хотите сказать, что сейчас по Силмиралу летают четыре огромных огнедышащих ящера из сказок?! — внезапно осипшим голосом проговорил Дарвэл. Угу… допёрло наконец. Похоже, «Властелина Колец» в его мире всё же ещё не написали.

— Да. Именно. — Мрачно кивнула Ариеста. — Два года мы терпели этих тварей, пока многоуважаемому Эсприту, — слово «многоуважаемый» она произнесла с неподдельным почтением. — Не пришёл сон о вашем возвращении. Все мы сочли это за судьбоносный знак. Однажды вы уже повлияли на судьбу этого мира, и мы надеемся, сумеете повлиять снова.