Робин Хобб - Странствия убийцы [издание 2010 г.]

Я оправил рубашку, чтобы выглядеть поприличнее, застегнул пояс и проверил, хорошо ли ходит в ножнах мой нож. Потом потряс в руке кошелек. Огниво в нем весило больше, чем серебро. У меня были четыре серебряные монетки, которые дал Баррич. Несколько месяцев назад это нельзя было назвать большими деньгами, а теперь у меня больше ничего не было, и я решил не тратить их без крайней необходимости. Кроме них из дорогих вещей у меня были только серьга Баррича и булавка Шрюда. Моя рука машинально коснулась серьги. Как ни раздражала она меня, когда мы охотились в густом кустарнике, прикосновение к ней всегда действовало на меня успокаивающе. Как и булавка в воротнике моей рубашки.

Я дотронулся до воротника — булавки не было.

Сняв рубашку, я проверил воротник, а потом всю одежду. Я развел небольшой костер, чтобы лучше видеть, развязал узел с поклажей и дважды проверил его содержимое. Я проделал все это, несмотря на почти полную уверенность в том, что знаю, где булавка. Маленький красный рубин в серебряном гнезде был воткнут в воротник рубашки, надетой на мертвеца, лежавшего у хижины пастуха. Я был почти уверен и все-таки не мог заставить себя признать это. Все время, пока я искал, Ночной Волк неуверенно кружил вокруг моего костра, скуля в сдержанной тревоге от моего беспокойства, которого он не понимал.

Я раздраженно шикнул на него и напрягся, вспоминая обо всем так, словно собирался докладывать Шрюду.

Последний раз я точно видел булавку в ту ночь, когда выгнал Баррича и Чейда. Я вынул ее из ворота рубахи, показал им обоим, а потом сидел и смотрел на нее. Но я воткнул ее назад. Мне казалось, что с тех пор я ее не трогал. Я не вынимал ее из рубашки, когда стирал. Вроде бы я должен был уколоться, если бы тогда она все еще была в воротнике. Но я обычно запихивал булавку в шов, где она плотнее держалась. Так мне казалось безопаснее. Не было никакой возможности узнать, потерял ли я ее, охотясь с волком, или она все еще была воткнута в воротник рубашки, надетой на мертвеца. Может быть, я забыл ее на столе и один из «перекованных» подобрал блестящую вещицу, когда рылся в моих пожитках.

«Это всего лишь булавка», — напомнил я себе. С болезненной тоской мне внезапно захотелось найти ее — вдруг она просто застряла в подкладке плаща или завалилась в сапог. Со вспыхнувшей надеждой я проверил оба сапога. Ее там не было. Всего лишь булавка — кусочек обработанного металла и блестящий камешек. Но это все, что у меня осталось от моего короля и моего деда. Он дал мне ее, когда создал связь между нами, чтобы отметить родную кровь, которая никогда не могла быть признана законно. Ночной Волк снова заскулил, и я ощутил неожиданное желание зарычать на него. Тем не менее он подошел, толкнул мой локоть носом и засунул морду мне под руку. Его огромная серая голова оказалась у моей груди, моя рука обнимала его плечи. Внезапно он поднял нос вверх, больно ударив меня мордой по подбородку. Я сильно прижал его к себе, и он повернулся, чтобы потереться горлом о мое лицо. Крайний жест доверия волка к волку — обнажение горла перед оскалом другого. Через мгновение я вздохнул, и боль потери стала слабее.

Это была просто вчерашняя вещь? — нерешительно поинтересовался Ночной Волк. Вещь, которой больше нет? Это не колючка у тебя в лапе и не боль в животе?

— Просто вчерашняя вещь, — вынужденно согласился я.

Булавка, данная мальчику, которого больше нет, человеком, который давно умер. «Может быть, это к лучшему, — подумал я про себя. — Еще одной вещью, которая соединяет меня с Фитцем Чивэлом, наделенным Даром, стало меньше». Я взъерошил шерсть на шее волка, почесал его за ушами. Он сидел неподвижно рядом со мной, потом подтолкнул меня, чтобы я еще раз почесал ему уши. Так я и сделал, печально размышляя. Может быть, лучше будет снять серьгу Баррича и спрятать ее в кошелек. Но я знал, что не сделаю этого. Пусть она будет единственной ниточкой, которую я протянул из той жизни в эту.

— Дай мне встать, — сказал я волку, и он неохотно подвинулся.

Я не спеша упаковал в тюк свои пожитки и связал их, а потом затоптал маленький костер.

— Мне вернуться сюда или встретимся на той стороне города?

На той стороне?

Если ты обойдешь вокруг города и спустишься к реке, ты снова увидишь дорогу , объяснил я. Может, найдем друг друга там?

Это было бы хорошо. Чем меньше времени мы проведем у этой человеческой берлоги, тем лучше.

Что ж, ладно. Я найду тебя там еще до рассвета , сказал я ему.