Робин Хобб - Странствия убийцы [издание 2010 г.]

— Я предупреждал тебя, — сказал я ей.

Она только засмеялась и нагнулась, чтобы собрать нашу одежду.

Войска Шести Герцогств подошли к Голубому озеру и захватили несколько торговых судов, чтобы переправиться к Горному Королевству, как раз в те самые дни, когда красные корабли шли вверх по Винной реке к Тредфорду. Тредфорд никогда не был укрепленным замком. Хотя весть о приближении пиратов была доставлена вовремя, она была встречена общим пренебрежением. Какую опасность могут представлять двенадцать варварских кораблей для такого большого города, как Тредфорд? Городская стража была наготове, и хотя некоторые купцы перевезли товары из складов у воды, но большинство горожан считали, что если уж пираты ухитрятся дойти по реке до самого Тредфорда, лучники стражи легко перебьют их до того, как они успеют нанести серьезный ущерб. Все думали, что пираты прибудут с каким-нибудь предложением для короля Шести Герцогств. Люди серьезно обсуждали, какую часть прибрежных территорий пираты потребуют уступить им и возможно ли восстановление торговли с самими островитянами, не говоря уж о торговом пути по Оленьей реке.

Это всего лишь один пример ошибки, которую легко допустить, когда думаешь, что знаешь, чего хочет враг, и действуешь соответственно. Жители Тредфорда приписывали красным кораблям то же стремление к процветанию и миру, которое испытывали они сами. Но горько ошиблись те, кто предсказывал действия пиратов, исходя из этого.

Кетриккен вряд ли верила в то, что Верити должен умереть, чтобы оживить дракона, — до тех пор, пока он не поцеловал ее на прощание. Он поцеловал ее с любовью, широко разведя руки, чтобы не дотронуться до нее, и наклонив голову, чтобы серебряные пятна на коже не коснулись ее лица. Несмотря на все это, это был нежный поцелуй, полный любви и страсти. Через мгновение она прижалась к нему. Он что-то тихо сказал ей. Она медленно положила руки себе на живот.

— Как ты можешь быть так уверен? — спросила она его. Слезы уже катились по ее щекам.

— Я знаю, — сказал он твердо. — И поэтому первое, что я должен сделать, это вернуть тебя в Джампи. На этот раз ты должна быть в безопасности.

— Мое место в Оленьем замке, — возразила Кетриккен.

Я подумал, что Верити станет спорить, но…

— Ты права. Так и есть. И я доставлю тебя туда. Прощай, любовь моя.

Кетриккен не ответила. Она стояла и смотрела, как он уходит, и глубочайшее непонимание было на ее лице.

После дней, проведенных в ожидании этого события, все казалось мне поспешным и скомканным. Кеттл напряженно ходила вокруг дракона. Она рассеянно попрощалась со всеми нами и теперь бродила по постаменту и дышала так, словно только что бежала наперегонки. Она все время касалась дракона — гладила пальцами, проводила рукой. Цвет струился за ее прикосновениями и держался некоторое время, медленно бледнея.

Верити прощался серьезнее. Старлинг он попросил:

— Позаботься о моей леди. Пой свои песни честно и не позволяй никому усомниться в том, что ребенок, которого она носит, мой. Эту истину я доверяю тебе, менестрель.

— Я сделаю все, что смогу, мой король, — серьезно ответила Старлинг.

Она подошла и встала рядом с Кетриккен. Вместе с королевой она должна была занять место на широкой спине дракона. Она вытерла влажные пальцы о край туники и проверила, надежно ли держится на спине сумка с арфой. Она нервно улыбнулась мне. Нам обоим не нужны были никакие другие прощания.

Все были в некоторой растерянности из-за моего решения остаться.

— Солдаты Регала приближаются, — еще раз напомнил мне Верити.

— Тогда вам лучше поторопиться, чтобы я не оказался в каменоломне к моменту их появления, — напомнил ему я.

Он нахмурился.

— Если я увижу их на дороге, я постараюсь, чтобы они не добрались сюда, — заверил он меня.

— Не рискуйте моей королевой, — сказал я.

Ночной Волк был для меня предлогом остаться. У него не было ни малейшего желания лететь на драконе. Я не мог оставить его. Но я был уверен, что Верити знает истинную причину. Я не думал, что вернусь в Бакк. Я уже вынудил Старлинг обещать, что в песне не будет никакого упоминания обо мне. Такое обещание нелегко было выжать из менестреля, но я настоял. Я не хотел, чтобы Баррич или Молли знали, что я жив.

— В этом, дорогой друг, ты был Жертвенным, — тихо сказала мне Кетриккен.

Большего комплимента она не могла мне сделать. Я знал, что с ее губ никогда не сорвется ни одного слова обо мне.