Робин Хобб - Странствия убийцы [издание 2010 г.]

Глупо волноваться об этом, пока мы не столкнемся с чем-то подобным, заметил Ночной Волк. А если это случится, придется просто найти обходной путь. Это может занять больше времени, но мы вообще никуда не попадем, если будем просто стоять тут и тревожиться.

Так что мы с Ночным Волком шли всю ночь. Когда мы выходили на открытые места, я изучал звезды и старался по возможности идти прямо на восток. Дорога, как я и предполагал, была очень трудной. Я осмотрительно выбирал путь, который легче преодолеть пешему человеку и волку, чем конным гвардейцам. Мы шли вверх по кустистым холмам и продирались через чащу молодых деревьев в узких ущельях. Я утешал себя мыслью о Старлинг и Кеттл, которые легко скачут по проезжим дорогам. И пытался не думать о том, что Барл может послать достаточно следопытов, чтобы идти сразу в двух направлениях. Нет. Я должен сделать так, чтобы Барл бросил все силы в погоню за мной, а для этого нужно, чтобы я представлял для Регала такую угрозу, с которой необходимо покончить немедленно.

Я посмотрел вверх, на горный хребет. Там стояли три огромных кедра. Я остановлюсь около них, разожгу маленький костер и попытаюсь поработать Силой. У меня нет эльфийской коры, так что придется приготовиться к долгому отдыху.

Я тебя посторожу, заверил меня Ночной Волк.

Кедры были такие огромные и их ветви так плотно переплетались, что на земле под ними почти не было снега. Она была засыпана плотным слоем ароматной кедровой хвои. Я сгреб ее в кучу, чтобы не ложиться прямо на холодную землю, и собрал большой запас дров. Впервые я заглянул в украденный мною кошелек. Там были кремень и огниво, пять или шесть монет, несколько игральных костей, сломанный браслет и завернутый в кусочек материи локон светлых волос. Вот и все, что осталось от солдатской жизни. Как это знакомо!.. Я разрыл землю и похоронил в ней локон, игральные кости и браслет. Я старался не гадать о том, чьи это были волосы — ребенка или, может быть, любовника. Это не я убил ее. И тем не менее холодный голос на краю моего сознания шептал: «Изменяющий». Если бы не я, она все еще была бы жива. На мгновение я почувствовал себя старым, усталым и больным. Потом я заставил себя забыть о жизни стражницы и о своей собственной жизни. Я разжег огонь и дал ему как следует разгореться. Потом сложил поближе к себе остатки дров, закутался в плащ и лег на свою постель из кедровой хвои. Закрыл глаза. Глубоко вздохнул и попытался работать Силой.

Я словно бросился в быструю реку. Я не был готов к тому, что мне так легко удастся погрузиться в поток Силы, и чуть не потерял контроль над собой. Почему-то в этот раз река Силы оказалась более глубокой, дикой и мощной. Не знаю, в чем тут дело: то ли я набрался опыта, то ли виной тому нечто другое. Я сосредоточился и решительно укрепил свою волю, чтобы противостоять искушениям Силы. Я отказался даже думать о том, чтобы взглянуть на Молли и нашего ребенка, своими глазами увидеть, как растет моя девочка и как живут они обе. И как бы мне ни хотелось, я не буду искать Верити. Его Сила столь велика, что найти его не составит труда. Но я пришел сюда не для этого. Я собираюсь подразнить врага и должен быть настороже. Оставив лишь те защитные стены, которые не препятствовали работе Силой, я сосредоточился на Барле.

Я потянулся, осторожно нащупывая его, готовый в любой момент возвести защитные стены, если он попытается атаковать меня. Я нашел его легко и был почти потрясен тем, что он совершенно не заметил моего прикосновения.

Потом его боль пронзила меня.

Я шарахнулся прочь быстрее, чем испуганная морская анемона сворачивает свои длинные стебли во время отлива. Открыв глаза, я уставился на ветки кедров, нагруженные снегом. Пот покрывал мое лицо и спину.

Что это было? — спросил Ночной Волк.

Ты знаешь, столько же, сколько я.

Это была сокрушительная, ужасающая боль, как будто все тело, внутри и снаружи, пылает в огне. Ее не могли вызвать раны, горе или страх.

Эту боль вызвали Регал и Уилл.

Я лежал, содрогаясь, мой разум не мог охватить всю чудовищность происшедшего. Я пытался осмыслить все, что почувствовал в это короткое мгновение. Уилл и, возможно, какая-то тень Силы Каррода удерживали Барла для этого наказания. От Каррода исходили плохо замаскированный ужас и отвращение к тому, что они делали. Может быть, он боялся, что когда-нибудь то же ждет его самого. Сильнейшим чувством Уилла была ярость оттого, что я был во власти Барла и он каким-то образом позволил мне ускользнуть. Однако под гневом пряталось что-то вроде зачарованности тем, что Регал делал с Барлом. Уилл не получал от этого никакого удовольствия. Пока нет. Но Регал получал.