Робин Хобб - Странствия убийцы [издание 2010 г.]

Рот мой страшно болел, так что я все равно ничего не смог бы сказать, даже если бы захотел. Через мгновение Болт фыркнул:

— Что ж, не надейся, что тебе это удастся снова. Я сам разрежу тебя на куски. У меня дома есть собака. Жрет все. Я уж прослежу, чтобы она проглотила твою печень и сердце. Что ты об этом думаешь, бастард?

Мне было жаль эту собаку, но я ничего не сказал. Арно доковылял до своей лошади, и Джофф помогла ему сесть в седло. Болт пришпорил коня и вернулся во главу отряда. Мы поехали дальше.

Прошло совсем немного времени, когда Арно попросил свою подругу остановиться в третий раз. Он соскользнул с лошади, пошатываясь, отошел на несколько шагов, и его вырвало. Несколько мгновений он стоял, держась за живот, а потом неожиданно упал лицом в грязь. Один из стражников громко засмеялся, но Арно только перекатился на спину и застонал. Болт приказал Джофф посмотреть, что случилось, и она слезла с лошади и понесла Арно воды. Тот не смог взять предложенную фляжку, и когда Джофф поднесла горлышко к его губам, вода бесполезно потекла по его подбородку. Он медленно отвернулся и закрыл глаза. Через мгновение Джофф подняла голову. Глаза ее были расширены от удивления.

— Он мертв, сэр. — При этих словах голос Джофф слегка задрожал.

Они вырыли неглубокую могилу и завалили тело камнями. Еще двоих стражников начало рвать до того, как погребение было закончено. Вода была плохая, решили они, хотя я заметил, что Болт, прищурившись, смотрит на меня. Они не удосужились снять меня с лошади. Я схватился за живот, как будто он у меня болел, и опустил голову. Было совсем не трудно казаться больным.

Болт заставил своих людей снова сесть на лошадей, и мы продолжили путь. К полудню стало ясно, что больны все. Один юный гвардеец раскачивался в седле, пока мы ехали. Болт остановил нас, чтобы чуть-чуть передохнуть, но отдых оказался длиннее, чем он предполагал. Как только одного человека прекращало рвать, рвота начиналась у следующего. Наконец Болт твердо приказал всем вернуться в седла, несмотря на их отчаянные стоны. Мы продвигались вперед, но уже медленнее. Я ощущал кислый запах пота и рвоты от женщины, которая вела мою кобылу.

Когда мы взбирались на небольшой склон, Джофф упала в пыль. Я резко стиснул бока моей лошади, но кобыла только прижала уши, слишком хорошо обученная, чтобы понести от страха. Болт остановил отряд, и все до одного немедленно слезли с лошадей — некоторых рвало, другие просто легли на землю.

— Разбивайте лагерь, — приказал Болт, несмотря на ранний час.

Потом он отошел в сторону и согнулся пополам. Его рвало. Джофф не вставала.

Болт вернулся и отрезал веревку, которой мои запястья были притянуты к луке седла. Он дернул за цепь так, что я почти упал на него. Я сделал несколько шагов, потом рухнул на землю, прижав руки к животу. Болт подошел и сел рядом со мной на корточки. Он схватил меня сзади за шею и крепко сжал ее, но я чувствовал, что сила у него была уже не та, что прежде.

— Что ты думаешь, бастард? — хрипло зарычал он. Он был ко мне очень близко, и его дыхание пахло болезнью. — Это была плохая вода? Или что-то другое?

Я невнятно застонал и наклонился к нему, как будто меня вот-вот вырвет. Он устало отодвинулся. Только двоим из его стражников удалось расседлать своих лошадей. Остальные свалились в грязь. Болт бродил среди них, злобно ругаясь. Один из самых крепких стражников наконец начал собирать сучья для огня, а другой пополз мимо ряда лошадей, пытаясь расстегнуть и снять седла. Болт подошел ко мне и прикрепил к моим лодыжкам короткий кусок цепи.

Еще два стражника умерли в этот вечер. Болт сам оттащил их тела в сторону, но на большее сил у него не хватило. Им удалось разжечь огонь, однако он быстро погас. Ничем не освещенная ночь на равнине была темнее всех, которые я когда-либо видел, и сухой холод был частью этой темноты. Я слышал стоны людей. Кто-то бормотал о проклятом животе. Я слышал беспокойное фырканье непоеных лошадей и с тоской подумал о воде и тепле. Боль мучила меня. Запястья были стерты наручниками, они болели меньше, чем плечо, но боль была постоянной, и я не мог ни на минуту забыть о ней. Я решил, что моя ключица в лучшем случае треснула.

На рассвете Болт, спотыкаясь, подошел к месту, где я лежал. Глаза его ввалились, щеки запали. Он упал на колени рядом со мной и схватил меня за волосы. Я застонал.

— Ты умираешь, бастард? — спросило он хрипло. Я снова застонал и попытался вырваться. Казалось, это его удовлетворило. — Хорошо. Это хорошо. Некоторые говорят, что ты на нас свое колдовство наслал, бастард. Но я думаю, плохая вода может убить человека, будь он грязный колдун или благородный лорд. И все равно. На этот раз я хочу быть уверен.