Лоуренс Уотт-Эванс - Девятый талисман

Несколько часов спустя, когда Меч уже взмок под послеполуденным солнцем, он обнаружил, что находится там, где дорога сворачивает от скалы в сторону треугольного каньона. Тут тропа существенно расширялась. Во всяком случае, в начале. Меч остановился, пропустил вперед поваренка и снова поглядел на талисман.

Сейчас, на ярком солнце, талисман сиял не так явно. Меч повернулся, прикрывая его собой от прямых солнечных лучей.

Талисман по-прежнему сиял и ощущался по-прежнему. Меч положил ладонь на рукоять клинка и ощутил холодных, суровых лерров оружия, как обычно, готовых действовать.

Он шагнул в каньон, отвернувшись от скалы — и рухнул на колени, когда лерры дернули его назад. Он чуть не закричал, но сдержался. Если он позволит утащить себя назад, то, возможно, не сумеет остановиться, и сорвется с обрыва. Меч раскачивался на коленях, сжимая в руке талисман.

Несколько человек обошли его — он этого почти не заметил, лишь смутно разглядев движущиеся ноги и сбитые башмаки. Он слышал голоса, но не обращал на них внимания, полностью сосредоточившись на внутренних ощущениях.

— С вами все в порядке, сударь?

Подняв голову, Меч увидел встревоженную замурзанную физиономию. Шагавший на протяжении многих часов впереди него поваренок оглянулся, увидел, что Меч упал, и вернулся к нему. И вот теперь парнишка лет двенадцати от силы склонился к нему, явно обеспокоенный.

— Не знаю, — ответил Меч. — Но не переживай. Я сам справлюсь. Спасибо тебе за заботу, и да благословят лерры твой дом.

— Вы уверены? — Слова Меча явно не убедили мальчика.

— Вполне. Давай шагай. Доберись до дворца до темноты. Вряд ли ты хочешь заночевать на горе, а?

Меч сумел неловко махнуть одной рукой, другой по-прежнему сжимая талисман.

Поваренок все еще колебался, но, еще раз поглядев по сторонам, все же вернулся в цепочку идущих, только теперь чуть дальше, чем был. Впрочем, тут это не имело особого значения: каньон был достаточно широк, чтобы по нему запросто могли пройти в ряд человек шесть.

Меч все так же стоял на коленях, пытаясь сообразить, что же с ним происходит. Он чувствовал, как его руки то сжимаются, то разжимаются сами собой. Чувствовал, как вздымаются мышцы на руках, на ногах, на плечах и бедрах, понуждая его двигаться.

Было ясно, что это работа лерров мускулов, а он знал, что лерры мускулов связаны с ним как с Избранным Воином, через талисман.

Совершенно очевидно, что Избранным не положено покидать Барокан, и что бы там ни думал себе Лорд-Чародей, Барокан заканчивается тут, у подножия этого треугольного каньона.

Но Лорд-Чародей ведь уже прошел здесь. И Всезнайка тоже.

Меч поглядел вверх по каньону, на вереницу людей, повозок и тележек, и снова опустил взгляд на талисман. Возможно, только он, Меч, не должен покидать Барокан.

Нет, это полная бессмыслица! Он просто обязан иметь возможность попасть туда, где находится Лорд-Чародей.

Лорд-Чародей заявил, что старается как можно меньше прибегать к магии, но ведь не отказался же он от магии совсем? Темный Лорд с холмов Гэлбек, помнится, заявил, что скорее умрет, чем откажется от магии.

Но Красный Маг, лорд Зимовья, — не Темный Лорд с холмов Гэлбек. Помимо всего прочего, он вроде бы прилагает максимум усилий, чтобы быть полной противоположностью Темному Лорду.

Быть может, он и впрямь покинул Барокан и его магию, чтобы жить в этом своем Летнем Дворце. И быть может, этот дворец теперь каким-то образом является частью Барокана, хотя каньон — нет.

Меч поглядел на зажатый в руке талисман и произнес:

— Услышьте меня, о лерры! Я Эррен Заль Туйо, Избранный Воин, и да — я покидаю Барокан и вашу силу, но я делаю это во исполнение долга. Клянусь моим именем и душой, что вернусь в Барокан и снова приму на себя мои обязанности и магию, когда сочту, что мой долг выполнен. Вы позволите мне идти?

На какое-то мгновение мир перед глазами завертелся, затем он почувствовал мышечный спазм, и рука сжалась так сильно, что острые края талисмана вонзились в кожу, распоров руку до крови. Меч попытался разжать кулак, но не смог. Тогда он стиснул его еще сильнее, так, что кровь проступила между пальцами, и беспомощно смотрел, как она капает на камни.

А потом он вдруг оказался свободен. Ладонь разжалась, и талисман выпал бы, не вонзись он с такой силой в плоть. Меч вырвал его из ладони, сунул в карман и поискал, чем бы перевязать руку.

Роясь по карманам, он ощутил, что мир вокруг него изменился. Свет вдруг сделался более тусклым, камни — мертвыми, воздух утратил оттенки и запахи. Меч перестал быть частью окружающего мира, превратившись в отдельно взятое одинокое существо.