Лоуренс Уотт-Эванс - Девятый талисман

— Они приближаются, — заметила Кудряшка.

— Угу, приближаются, — кивнул Меч, и тут сообразил, что все остальные выжидательно смотрят на него. Он вздохнул, поняв, что все почему-то считают, будто именно он должен выяснить, что происходит.

То, что он один из Избранных, восьмерки защитников Барокана, вовсе не подразумевало, что он обязан проверять каждую странность в окрестностях, но убедить в этом своих земляков явно не представлялось возможным. Казалось, все они пребывали в твердой уверенности, что коль уж герой живет среди них, они имеют право видеть его героизм.

— Пойду схожу за мечом, — буркнул он, с трудом подавив желание сказать что-нибудь насчет пива. В конце концов это он всегда успеет.

Развернувшись, он побежал к дому, где жил с матерью и младшими сестрами. Поставил пустой кувшин на кухонный стол и снял меч с крюка возле двери. Повесил оружие на пояс, проверив, легко ли выходит клинок из ножен, и поспешил назад — через площадь и дальше по дорожке за павильоном.

У пограничного камня собралась уже приличная толпа, и все смотрели на лес, хотя никто не рискнул выйти за околицу. А доносящиеся из чащи голоса, треск и шум стали еще громче. Кто бы там ни шумел, он подобрался ближе.

Когда Меч подошел к толпе, один из его друзей детства, здоровенный бугай по имени Кривонос, сказал:

— Они нас окликали, но мы не ответили. Тебя ждали.

— Спасибо, — кисло ответил Меч. Искренности в его голосе не было. Он припомнил, почему они с Кривоносом уже совсем не часто вместе проводили время, и вгляделся в лес. Меч был уверен, что заметил какое-то движение, но не мог точно сказать, что именно. — Кто-нибудь сообщил жрецу или жрицам?

— Младшая жрица призывает старшую с северных полей, — сообщил Флейта. — А жрец все еще болен.

На самом деле старый жрец умирал, и все обитатели Безумного Дуба это знали, но никто не хотел признавать.

— Понятно, что болен, — ответил Меч. — Но все равно ему надо сказать.

— А разве лерры ему не сообщат? — поинтересовалась Кудряшка.

— Возможно, — кивнул Меч.

— Эй, деревня! — послышался крик. — Слышите нас?

Несколько человек выжидательно повернулись к Мечу.

Тот сложил руки рупором и крикнул:

— Слышим! Кто вы такие?

Послышалось что-то похожее на радостные восклицания, а затем тот же голос ответил:

— Объясним, когда дойдем!

Такой ответ вызвал приглушенный ропот, и Меч снова вздохнул.

— Ты уверен, что надо позволить им подойти? — спросила Кудряшка.

— Сам схожу посмотрю, кто такие. — И, положив руку на рукоять меча, он двинулся вниз по склону.

Приостановившись на границе, быстро преклонил колено у святилища со словами:

— Благодарю вас, духи моего дома, и молю, чтобы я смог спокойно вернуться под вашу защиту.

Затем поднялся и зашагал в лес.

И мгновенно ощутил черту, где заканчивалось влияние знакомых, гостеприимных лерров поселения и начинались владения диких лерров. Воздух внезапно из теплого и приятного сделался жарким и враждебным, приятный ветерок стал резким, а трава начала цепляться за штаны.

Большинство обитателей Безумного Дуба ни за что не рискнули бы и шаг сделать за святилище без проводника или перьев арра, но Меч как один из Избранных обладал защитой почти от любой магии. Дикие лерры могли досаждать ему, но причинить серьезный вред — едва ли. Кроме самого кровожадного Безумного Дуба, возвышающегося на вершине хребта к юго-западу, вряд ли что бы то ни было в окрестностях поселения представляло для Меча опасность, но даже это жуткое старое дерево не смогло подманить его в тот единственный раз, когда Мечу довелось оказаться рядом. Достаточно было коснуться рукояти меча, чтобы защищавший его лерр насторожился и развеял чары Дуба.

Так что Меч, на всякий случай не снимая ладони с рукояти, смело шагал по березняку.

Далеко идти не пришлось. Едва он миновал подлесок, как тут же увидел среди берез, буквально ярдах в пятидесяти, чужаков. Не меньше дюжины крупных, одинаково одетых мужчин. В шлемах с перьями арра на макушках, в толстых, несмотря на жару, куртках и штанах, плотно расшитых перьями арра. Куртки и штаны — сильно потертые, с множеством затяжек и дырочек, с пятнами грязи и травы, все в колючках и шипах. Перья во многих местах поломаны и оборваны.

Эти люди явно не церемонились с дикими леррами, не пытались их задобрить, как проводник, а попросту ломились вперед, положившись на необычную одежду для защиты от хлещущих веток, цепляющихся колючек, а также когтей и клыков мелких зверьков. Руки в прочных кожаных перчатках сжимали мачете, лопаты и колья. Чужаки буквально прорубали и прокапывали себе дорогу через подлесок. Ущерб, нанесенный их одежде, ясно показывал, что подлесок и его лерры без борьбы не сдавались.