Елена Величка: Кольцо демона

Лазурный день в мире развенчанного бога незаметно сменился лилово-золотым вечером. Красноватое пульсирующее мерцание озаряло глубины усеянного звёздами неба. Луна здесь была огромной и яркой. Такой её никогда не видят люди в своём мире.

Взглянув на притихших пленников, развенчанный бог улыбнулся. Утомлённые долгим путешествием, они дремали.

Лицо пирата окончательно приобрело европейские черты. Выбритая по мусульманскому обычаю голова покрылась густыми волосами медного цвета, тёмная борода порыжела. Склад фигуры почти не изменился, но рост немного уменьшился. Это был уже совсем иной человек. Древний бог негромко произнёс его имя:

— Лендерт Герритс де Гроот.

И удовлетворённо кивнул, увидев, как тот исчез.

Конрад проснулся и бросил тревожный взгляд на то место, где только что находился его спутник, затем медленно поднял глаза на свою похитительницу. В них мерцали зелёные огоньки.

— Где он?

— Его больше не будет, — не сразу отозвался развенчанный бог, — он вернулся к людям.

— Зачем?

— Он должен жить на земле. Ему не место здесь.

— Я тоже вернусь?

— В своё время.

— Я не хочу.

— Это неизбежно. Вы, смертные, живёте по законам своего мира и должны возвращаться в него вновь и вновь до тех пор, пока не найдёте в себе силы преодолеть его притяжение.

— Странно… Люди верят в ад и рай. Этот человек считал, что мы в раю, и надеялся вскоре предстать перед своим богом…

— Ты находишься в моём мире, и сам можешь решить, ад это или рай. Мне чужды оба эти понятия. Для меня мир существует таким, каким он создан, а не таким, каким хочу или боюсь видеть его я. В нём есть хорошее и плохое. Всё, что угодно твоему сердцу. Выбери то, что тебе ближе, и окажешься в раю или в аду.

На губах Конрада мелькнула насмешливая улыбка.

— И пребуду там во веки веков? — спросил он с едва уловимой угрозой, насторожившей демона.

— Ты будешь находиться там до тех пор, пока твои предпочтения не изменятся. Во вселенной нет ничего вечного, кроме её Творца, но и Он меняется, совершенствуясь вместе со Своим творением.

— Аллах?

— Да, аллах, если тебе угодно так называть нашего Создателя. Его называют по-разному, но суть в том, что именно он сотворил мироздание и установил определённые законы…

— Которые нарушаются чаще, чем земные. Один из них я как раз собираюсь нарушить. Я выбираю для себя рай, хотя не заслужил его ничем. Но не тот рай, о котором мне рассказывали на земле. Помоги мне отомстить моим убийцам.

Голландский корабль, загоревшийся ещё в начале сражения, становился всё более опасным соседом для пиратских галер. Пламя быстро распространялось по его палубе, грозя перекинуться на разбойничье судно, находящееся с подветренной стороны. Прикованные к скамьям гребцы галеры, большую часть которых составляли пленные христиане, со страхом следили за огненным гребнем, качающимся в вечерних сумерках. Ветер обдавал людей невыносимым жаром и едким дымом, осыпал тучами искр.

Почти все защитники "голландца" были убиты или смертельно ранены. Видя, что потушить пожар не удастся, пираты спешили перевезти самое ценное на свои суда. Риск был велик. Огонь в любой момент мог добраться до крюйт-камеры корабля.

Капитан галеры, стоящей с подветренной стороны, приказал отойти. Гребцы налегли на вёсла. Страх огненной смерти удвоил их силы. Капитан видел, как уходила вторая галера.

В быстро сгущающейся темноте голландский корабль представлял зловещее и торжественное зрелище. Это был флейт, построенный в Амстердаме и вооружённый, на взгляд корсара, слишком серьёзно для "купца". Огонь змеился по мачтам и снастям, вырывался из открытых пушечных портов, словно обезлюдевший корабль продолжал вести бой с незримым противником. Кто знает, какова была истинная цель появления этого судна вблизи африканских берегов…

Капитан галеры, старый араб, немало повидавший на своём веку, испытывал особую неприязнь к голландцам, считая их самым коварным из всех христианских народов. Вероятно, это было не справедливо, но старый корсар не раз убеждался на собственном опыте, что тем, кто приходил в южные воды под голландским флагом, не следовало доверять. Слишком часто их мирная торговля превращалась в откровенный, наглый разбой. Их клятвы и обещания ничего не стоили, если речь шла о больших барышах. Но их прочные, вместительные суда часто перевозили ценные товары. Капитан с досадой смотрел, как огонь пожирал флейт. Такой корабль сам по себе был хорошим трофеем, не говоря о тех вещах и утвари, которые не удалось забрать с него…