Сергей Байбаков: Воины Беловодья

— Жив? — озабочено спросил Прозор. — В седле удержишься?

— Жи-и-в, — прохрипел Милован. — Удержусь. Пройдет…

— Давай выдавлю… — Прозор подъехал к парню и сильно сжал место вокруг одной маленькой — будто булавочный укол — ранки. Появилось несколько капелек крови. Прозор выждал и даванул еще… Затем еще раз: — Пока все, потом всерьез займемся — щас недосуг. Яда всего ничего попало.

— Хорошо… — отозвался Милован.

Молодец морщился, острые ножки изодрали рубаху и оставили на теле маленькие ранки. Они горели — будто их солью посыпали.

— Княжич, ты как?! Любомысл?! — рявкнул Прозор. — Что молчите?

— Я-я… — только и смог вымолвить Добромил. — Я цел…

Мальчик так ничего и не понял. Слишком уж стремительно все произошло. Видел лишь, что Милован неожиданно схватился за горло и захрипел. И тут же Борко выхватил меч и начал рубить каких-то толстых и длинных червяков. Оказались это змеи. Добромил не успел опомниться, как одна из них — располовиненная — уже билась рядом с Дичко.

— Убираться отсюда надо, Прозор, — хмурился Любомысл. — И чем скорее, тем лучше. Вон, видишь? У того дерева их целый клубок. Шевелятся…

Прозор это давно видел.

Предводитель оценил расстояние до ствола и до того места, где тропинка выводила из этого глухого места на светлый путь. Там, меж деревьев струился закатный солнечный свет. Решение пришло мигом.

— Скачем! Скачем что есть мочи! Успеем проскочить! Милован — впереди. За ним Борко, княжич и Любомысл. Я замыкаю. Если что — помогу. Ну! Вперед!..

Отряд мигом перестроился. Жеребцы пошли вскачь, из-под копыт полетели комья мерзлой земли. По левую сторону мелькали покрытые серым налетом деревья, по правую — мерзлое болото. На ходу Прозор выдернул лук и наложил на тетиву стрелу с широким наконечником-срезнем. Если твари, что обвили ствол, нападут — будет бить на скаку. Не впервой, сумеет.

Богатырь замыкал отряд. Ум его стал холоден и расчетлив. Он отстраненно следил и за спутниками и за тем деревом. Черные тулова змей у ствола пришли в движение: они уже не плавно колыхались, а резко изгибались, вертя головами в разных направлениях. Твари, видимо, не понимали, отчего содрогается земля.

«Точно, у них разум есть! — отрешенно думал Прозор. — Ага, вот первая!..»

Одна из змей вдруг отделилась от дерева и стремительно поползла к тому месту, где тропка уводила от тони.

Стрела, глухо визжа, полетела в извивающуюся тварь. Есть! По мерзлой земле запрыгали две змеиные части. От ствола отпала еще одна. Богатырь наложил следующую стрелу, но бить пока не стал. Стрел мало — надо поберечь.

Охотник соразмерял расстояние до дерева, следил за шевелящимся клубком и уже облегченно думал: «Проскочим! Кони быстрей идут!»

И впрямь проскочили! Прозор краем глаза видел, что только тогда, когда его жеребец прошел поворот, от ствола отвалились остальные змеи. Гадины сворачивались в тугие кольца, и, резко разворачиваясь, прыгали. Но догнать вендов они не могли — кони скакали быстрей.

А вот и светлое место близится. Еще немного, и отряд выскочил на залитую закатными лучами широкую просеку. Проскакали еще немного. И тут, обернувшись, Прозор увидел ошеломительное зрелище. Из темноты леса на просеку выскакивали змеи и, попадая на теплое место, на свет, тут же рассыпались прахом. Будто сгорали на лету! Лишь серый пепел легкими облачками оседал на траву!

— Стойте! — что было мочи заорал Прозор. — Да стойте же! Твари дохнут! Их Хорс бьет!

Венды остановились и развернули коней. Они зачаровано смотрели, как из мрака выпрыгивают диковинные гадины и, попадая на закатные солнечные лучи, гибнут, обращаясь в пыль.

Любомысл покрутил головой.

— Надо же! Столько морей исходил, сколько миров видел, а о таком не слышал!

Прозор помрачнел.

— Думаю, тут ты и не такое увидишь. Занесло же! Ты как, Милован? — богатырь повернулся к парню. Увидев его лицо, вздохнул и покачал головой: зря спросил — и так понятно. Видимо, частица яда успела попасть в кровь.

Молодец сидел бледный. Губы и сжимавшие повод руки дрожали. Тело бил озноб. Когда скакали, Милован не чувствовал слабости, а как попали на светлое место, как напряжение схлынуло и тело будто цепи сковали. И под горлом жжет. Ему, когда эта тварь вцепилась, показалось, что из груди кусок вырвали.

— Квел я, — Милован махнул рукой. — Чую, отрава во мне. Упаду скоро…

— Да ты что, друг! — всполошился Борко. — Терпи! До озера доедем, я рыбки наловлю, у меня в суме снасть лежит. Ушица тебя мигом на ноги поставит! Про хворь забудешь!