Мария Митропольская: Цветы Белого ветра

— Учитель, я подумал вот о чем: должны ли бусины быть двух цветов? Темный — это начало, тень спасительна, только ночь по настоящему прекрасна.

— Мои годы идут и редкая неделя выдается спокойной, люди приходят и уходят и одно остается неизменным — я ни разу не пожалел о том, что выбрал в помощники именно тебя.

Медноволосый склонил голову еще раз. Сегодня был на редкость удачный день, ведь мастер слишком скуп на похвалы, а цветущее в душе молодого мага тщеславие довольно часто требовало подобных комплиментов.

Вдалеке показался невысокий, заросший густой травой холм. На приличном расстоянии от дороги искрилась и сверкала серебристая лента реки, берега которой были затянуты кувшинками и тиной. Немного поодаль, правее реки, виднелся редкий лес с алеющей на припеках земляникой и с неглубокими овражками, из которых выглядывали буйные заросли крапивы.

Село Ярое встречало путника недавно вымощенной и оттого непривычной дорогой. Впрочем, за ближайшим поворотом она вновь превращалась в самую типичную дорогу — с вечными выбоинами, лужами и пылью — дорогу, ведущую к мрачноватому на вид замку, хозяином которого являлся вояка со стажем, а именно поляр Ледян.

Обстановка в селе была мирной и спокойной потому что междоусобных стычек позволяла избегать относительная отдаленность от остальных городов и селений. Причем, настолько относительная, что никто не желал трястись в седле неизвестно ради какой наживы, ведь село считалось самым заурядным и ничем не примечательным.

Два представителя местного населения — тучный дед и лопоухий мужик — шли по обочине дороги, приминая босыми ногами невысокую, покрытую пылью траву. Судя по их кратким репликам, оба искали пропавшую корову. От прохлады, которую принес ночной ливень, не осталось и следа, а размазанная по дороге грязь уже успела превратиться в похожую на ржаной сухарь, пыльно-коричневую корку. Одинокое, смахивающее на отбившуюся от стада овечку, пушистое облако на пару минут спрятало за собой дышащее жаром небесное светило.

Увлеченные взаимными обвинениями селяне обратили внимание на чужака лишь тогда, когда сивый конь, на котором восседал всадник, поравнялся с ними. Серо-синий короткополый кафтан всадника, неброские, но со вкусом подобранные ножны, из которых торчала поблескивающая серебром рукоять меча, сапоги, сделанные из хорошей кожи — все это подталкивало к выводу, что в Ярое пожаловал кто-то важный и не иначе как с приказом от советника. Пронзительный взгляд бесцветных глаз незнакомца скользнул по лицам замедливших шаг селян. Один из них, тот, который был моложе, заметно побледнел и остановился; что-то подсказывало ему, что этого типа следует опасаться.

Из-за уплывающего на восток облака щедро брызнули оранжевые лучи солнца. Лицо всадника выражало полное безразличие. Вести разговоры с простолюдинами он явно не собирался.

Холодный длинный коридор упирался в сложенные из светлого камня спиралевидные ступени. Сырые стены коридора скупо освещались огнем четырех зажженных витней. Мягкими, беззвучными шагами незнакомец приближался к дубовой двери с медным кольцом вместо ручки. Как давно он не был в этом замке! Впрочем, за время его отсутствия здесь мало что изменилось. Стоило руке незнакомца потянуться к кольцу, как дверь резко распахнулась, и на пороге возник хозяин замка:

— Северин!.. То есть Белозор! Не часто в наших краях увидишь мага. Ну удивил, дружище!

— Ледян, — усмехнулся маг, — будешь удивляться дальше или позволишь войти?

— Заходи! Надеюсь, не откажешься от кубка медовой бродилки? — спросил Ледян, широким жестом приглашая друга к столу.

Северин и не думал отказываться. Развалившись на ближайшем стуле он с любопытством разглядывал комнату: в черном от копоти камине потрескивали дрова, рядом с камином висели ножны, богато украшенные драгоценными камнями. Но еще большую ценность представлял облаченный в эти ножны меч, когда-то принадлежавший магу. Вторая закалка, руна кузнеца, которая делала орудие самозатачивающимся, еще одна руна — "Вода", неизменно помогающая владельцу меча находить все близлежащие водоемы. Когда-то Белозор познакомился с искусным кузнецом, который выковал ему новый, очень удобный полуручник — нужных размеров и с необходимыми в бою рунами. А тот, что в данный момент красовался на стене, перешел в пользование поляра.

Помимо меча, на стене висело несколько женских портретов и чучело огромной летучей мыши, на морде которой застыл жуткий оскал. На каменных выступах соседней стены стояло множество подсвечников с незажженными свечами, рядом с окнами — длинный, грубо сколоченный стол, за которым сидели гость и хозяин. Из узких окон было видно чистое небо, но солнечные лучи практически не попадали в комнату. В сыром воздухе витал едва уловимый аромат хвои.