Татьяна Турве: Испытание на прочность

— Под меня косит, — с глубоким удовлетворением констатировал Андрей, на что Юлька с жаром возмутилась:

— Это ты под меня косишь!

— Ей далеко добираться, подвезешь? — ухватив Яну за руку, спросила Галька у Богдана. Не успела Янка и рта раскрыть, как он с охотой согласился:

— Не вопрос! Тебе куда?

— Это далеко, за городом, — запротестовала Яна, чувствуя себя не в своей тарелке: вечно Галька влезет со своими ценными предложениями! Не хватало еще, чтобы он занялся благотворительностью из жалости к "бедной девочке", что застряла в пригороде. Она этого не переживет, только не от него унизительная жалость…

— Я не спрашиваю, близко и далеко, — неожиданно холодно оборвал ее Богдан. Да что он, обиделся? Откуда этот надменный тон?.. — Я спрашиваю: куда?

И Яна сдалась: а что ей еще оставалось делать? Объяснять, что дурацкая гордость не позволяет — это было бы по меньшей мере глупо. Ну что ж, она его предупредила, а дальше пускай сам решает, дело хозяйское. Закон свободной воли, как известно…

— Значит, мы едем к тебе в гости, — без излишней скромности поставила в известность Юлька. Галина батьковна ее с готовностью поддержала, призывая всех остальных в свидетели:

— Кто "за"? Единогласно! Короче, уговорила.

И вся банда залилась беспричинным смехом с самой Янкой во главе, оба "орла" вторили им в унисон, подхватив, очевидно, этот вирус. Нет, все-таки вечер обещает быть интересным!

Богдан сегодня был не на "Мерсе", а на серебристом-голубом "БМВ", которого Яна до того ни разу не видела. Что, впрочем, не играло для нее особой роли: "Мерс" или не "Мерс" — какая разница? Лишь бы авто было вместительным и бегало исправно, а остальное — это уж дело наживное. Находясь все в том же приподнятом состоянии, она и не заметила, как машина мягко свернула на центральную улицу Ушакова и медленно поползла по запруженному транспортом вечернему проспекту. Яна задумчиво глядела в окно на пробегающих по тротуару редких прохожих, замотанных шарфами до ушей, пока глаза не наткнулись на знакомый силуэт…

— Подожди! — воскликнула она непроизвольно, прильнув к стеклу. Богдан от удивления резко затормозил (отчего Галина стукнулась лбом с сидевшей рядом Юлькой), а следом за тем раздраженно засигналили позади машины, обзывая их изощренно на своем языке.

— Ты что, совсем? — оглянулся на Яну Андрэ и сочувственно покрутил пальцем у виска. — Бывает хуже, но реже.

— Кого ты там увидела? — заинтересовалась Юлька, потирая ушибленный лоб и пытаясь разглядеть хоть что-нибудь из-за Янкиного плеча. И сразу же узнала, ойкнула недоверчиво: — Ой, твой папа… А кто это с ним?

— Твоя мама! — торжественно подтвердила очевидный уже факт Галина батьковна, поглядывая на Янку со значением. — Вот видишь, а ты переживала…

Именно так и было: мама с папой неторопливо прогуливались по проспекту Ушакова, крепко держась за руки, как влюбленная парочка первокурсников, и оживленно о чем-то беседовали, не замечая ничего вокруг. Мама, по-особенному красивая в нарядном светлом пальто, с тщательно уложенными белокурыми локонами, несла в руках букет каких-то ярких цветов, а папа шел налегке, не сводя с нее глаз.

"Ну и партизаны, это ж надо так! Папа мог бы сегодня хоть что-нибудь сказать, хотя бы намекнуть… — теснились у Яны в голове противоречивые мысли, путаясь и наскакивая друг на друга. Сковавшее уже которую неделю напряжение разом отпустило, ей хотелось кружиться в танце и горланить со всей мочи от радости, воспаряя в невесомости, — чего габариты "БМВ"-ушки, увы, не позволяли. — А может быть, и правильно, что не говорили… У них сейчас, может, второй медовый месяц. И то, что папа мне мораль читал — явно мамино влияние, без нее не обошлось! Но почему же он сразу не сказал?.. Ждал, наверное, пока мы с мамой созреем, друг по другу соскучимся… "

— Где сворачивать, здесь? — прервал ее молчаливое ликование Богдан, вопросительно посматривая в зеркальце заднего обзора — их старая игра.

(Конец второй книги)