Ева Софман - Та, что гуляет сама по себе

Когда квадрат загона полыхнул целиком, пронзив сумерки огненным столпом, твари не издали ни звука.

Только скулёж смолк.

— Горите вы синим пламенем, — промокнув кровь рукавом, фыркнул Джеми.

Таша, сморгнув синевой отражавшийся в глазах свет, отвернулась. Сладковатым отдающий ветер подгонял в спину. Поравнявшись с концом огненной линейки, кони сами вырулили обратно на тропу. Скорее несли, чем скакали — но, раз в правильном направлении, почему бы и нет?

— Тем более что Аларет близко, — Таша услышала, что Арон улыбнулся. На миг.

А потом дэй резко повернул голову, настороженно сощурился, повёл носом…

"Принюхивается?"

"…и кто у нас тут оборотень?"

— Джеми, ОСТОРО…

Поздно.

Тварь вынырнула из ниоткуда. Джеми только голову успел повернуть — а морт уже взвивался в прыжке, раззявив чёрную щель пасти, выставив когти…

Шар белого света морт почти проглотил.

Таша зажмурилась — и вовремя.

Вспышка перед закрытыми веками, хлестнувшая по лицу волна жара, истошное ржание Серогривки, крик Джеми, глухой удар…

Она ещё не открыла глаз, а Звёздочка уже остановилась. Чёрный шёлк ускользнул из-под пальцев, и, когда ресницы запоздало взметнулись вверх, взгляду предстала воистину дивная картина: Серогривка уверенно уносится вдаль, будто земли копытами не касаясь, поодаль корчится, расползаясь бесформенной тьмой, морт, а Джеми стонет на земле, лёжа лицом вниз на примятой траве…

Без шлема. Уткнувшись носом в синеву цветков живокости.

Когда Арон бесцеремонно вздёрнул мальчишку за плечи, неестественный румянец Джеминого лица был затейливо оттенён желтизной пыльцы.

Дэй безмолвно принялся стряхивать галлюциноген на землю. Парнишке оставалось лишь мужественно скрежетать зубами, сдерживая скулёж — прикосновения к обожжённой коже явно особого удовольствия не доставляли.

— Много вдохнули? — коротко спросил Арон.

— Не знаю, — Джеми виновато чихнул. — Как свалился, нос будто что-то обожгло, а повернуться сил не было. Думал, шею свернул… и сейчас думаю, — он осторожно покрутил головой. — А, нет вроде… Ну, потом жечь перестало, я и остался лежать…

— Вовремя я вас поднял, — Арон пристально взглянул на улепётывающего Серогривку. Пара мгновений — и конь споткнулся, застыв вполоборота на фоне горизонта, с ветром развевающейся гривой, средь высоких цветущих трав и лёгкой костровой дымки. Хоть бери кисть и пиши картину маслом.

— Поехали. Будем надеяться, что обойдётесь только… приятными последствиями, — дэй подтащил горе-колдуна к лошади, усадил впереди седла и вспрыгнул следом. — И что вам хватит здравомыслия до того берега Аларета.

Звёздочка рванула вперёд — казалось, ещё до того, как вдалеке вдохновенно взвыло дружным хором.

— Ещё пятеро, — резюмировала Таша.

— А нас трое. На одной лошади.

Звёздочка уже храпела, — Ташина юбка была влажной от выступившей на боках кобылы пены, — но, опустив голову, упрямо неслась вперёд. Понимала, что эти догонялки — со смертью…

Не со смертью, поправила себя Таша, если Арону верить. Да и… если бы морты хотели убить, не выли бы — с воем загоняют, изматывают. А догоняют безмолвно.

— Пересаживать Джеми я не решусь, а вот… — Арон мельком оглянулся. — Как ты отнесёшься к поездке на чужой лошади?

— Если это поможет добраться до пункта назначения живыми — весьма положительно.

Поравнявшись с Серогривкой, Арон дёрнул поводья, Таша, соскочив почти на ходу, в один прыжок оказалась рядом с конём и легко вскочила в седло. Прежде чем хлопнуть Звёздочку по боку, дэй легонько кивнул — и жеребец, до того способный лишь беспомощно слушать, как с неумолимостью трубного гласа приближается мортовский вой, наконец смог шевелить копытами. Сорвавшись с места, следом за Звёздочкой он поскакал с неописуемой радостью.

Живокостные заросли остались позади. Кипрей, оказавшись в гордом одиночестве, торжествующе раскрашивал поле сиреневым.

Морты, наконец сообразив, что их проникновенные рулады как нельзя лучше вдохновляют лошадей на галоп, смолкли. Зато, как поняла Таша, повернув голову — удвоили скорость.

— Арон, — пискнула она, — а долго нам ещё до?..

Серогривка встал, как вкопанный, заставив Ташу ткнуться носом в лошадиную гриву. Когда девушка подняла взгляд — стоя на краю крутого обрыва, с высоты обратившейся вдруг холмом равнины она увидела серебристую, хмурящуюся отражённой тучей речную ленту далеко внизу.

Порыв ветра принёс намёк на водяную свежесть.