Людмила Астахова - Ничего невозможного

— А мы надавим в другом месте, — увлеченно продолжил Джевидж, забыв наконец-то о головной боли.

Пусть предложение и не слишком подкупало новизной, но создавало некую иллюзию всеохватывающей стратегии. Демонстративное ужесточение политики по отношению к мелким союзникам Шиэтры должно заставить Великого князя вести себя чуть осмотрительнее и в Маголи, и в Имшаре. Особенно если тонко и ненавязчиво намекнуть о своем недовольстве вмешательством во внутренние дела Маголи.

— … а мы пока можем с чистой совестью отправить в район Га-нага эскадру. Под любым надуманным предлогом.

— Лорды Адмиралтейства согласны, надо полагать? — усмехнулся Раил.

Он уже знал о том, какую артподготовку провел лорд канцлер среди высшего руководства армии и флота. При желании Джевидж до сих пор мог дергать за невидимые ниточки весь Генштаб, но он счел более дальновидным и разумным оставаться сторонним наблюдателем с правом совещательного голоса. За что бывшего маршала и ценили военные.

— Рвутся в бой, — с ухмылкой заверил императора Джевидж. — Заодно покажем Маголи, что готовы защищать их интересы почти бескорыстно.

— Как именно?

— Высадим десант на побережье Ру-Фаррата. Тамошние пираты совершенно распоясались. За последние полгода ими было захвачено около сотни судов, и с этим нужно что-то делать. Кстати, по данным разведки, шиэтранцы сулили свою помощь в обмен на Ангу. А мы сделаем то же самое просто так… в смысле, наведем порядок ради безопасности своих и чужих торговых путей. Вот вам и предлог, кстати.

— И не такой уж он и надуманный, — согласился с доводами его императорское величество. — Безвластие в Ру-Фаррате только облегчит задачу. Пожалуй… пожалуй, я соглашусь с вашими выводами и предложениями, но…

— Но?

— Давайте не будем упускать из вида Дамодар.

— Я уже двадцать лет вижу его каждую ночь во сне, — вздохнул лорд канцлер. — Как я могу забыть?

Тяжело забыть две войны, принесшие славу и почести. Забывать вообще очень тяжело и неприятно. Это только так кажется, что, если вычеркнуть из памяти печали и горести, станет легче. Ничего подобного, станет больнее. Росс Джевидж цеплялся за все свои воспоминания, как за самую главную ценность. Даже за память о дамодарских войнах, даже когда просыпался с криком, судорожно шаря по одеялу в поисках оружия. И это было хорошо, потому что за руку его держала Фэйм, и ее присутствие рядом означало одно — все в прошлом, ничего не вернется, изменения слишком глубоки, у них теперь будет все по-другому: иначе, лучше, честнее… Прошлое необходимо, чтобы знать, что происходит в настоящем, и планировать будущее. Или еще для чего-то.

Джевидж поймал вопросительный и обеспокоенный монарший взгляд.

— Нет, все в порядке, просто задумался.

Утаить от сюзерена свои припадки не удалось, хотя Росс очень старался, памятуя о том, что уязвимость — это не то качество, которое потребно императору в канцлере. Дружба ни при чем, когда речь идет об огромной ответственности.

— И все-таки обстановка в Дамодаре продолжает накаляться, — заметил Раил. — Я говорю про набирающее силу течение «богоявляющих».

— Которое чертовски сильно похоже на проникновение магии в религию, — проворчал канцлер. — Меня вполне устраивала директория высших дамодарских иерархов, которые не претендовали на ранг живых божеств, оставаясь всего лишь людьми, служащих ВсеТворцу в меру сил и возможностей.

— Вы опасаетесь, что к власти в Дамодаре может прийти Живой Бог?

— Об этом только и разговоров последний год. Вы же читали доклад, ваше императорское величество, дамодарцы со дня на день ждут Явление. Такого всплеска фанатизма там не было уже лет пятьдесят, если не больше. Мне кажется очень странным и непонятным, почему одна магия объявляется нечистой, а другая — святой.

— Меня больше волнует, с кем Священная директория решит начать маленькую отвлекающую войну — с нами, с Виндрой или с Кордэйлом, — озабоченно молвил император.

— Поэтому мы и не будем трогать Кордэйл, — улыбнулся Росс.

Дамодар становился нестабильным, там зрела смута, предотвратить которую могла только небольшая война с «подлыми захватчиками». Старая добрая тактика любой неуверенной в себе власти при разрешении внутренних проблем — найти внешнего врага, сплотить народ подъемом патриотизма и направить агрессию вовне.

Император пожевал в задумчивости губу, нервно ощипывая пышный пион.

— Да. Пусть это будет Кордэйл. Но без открытых военных действий. Небольших трений и взаимной демонстрации силы будет достаточно.