Наталья Бульба - Открыта вакансия телохранителя

И мое заявление об увольнении было немедленно подписано.

Правда, пока я шла к двери, он успел сообразить, что мой уход ударит по его карману не менее серьезно, чем возможный развод с супругой…

Короче, мы договорились, что он ждет меня три месяца. В течение которых мои замы, выдрессированные похлеще цирковых тигров, спокойно управятся и без меня.

Я успела заварить и налить в фарфоровые чашки свежий чай, разложить на блюде те вкусности, о которых начал мечтать мой желудок с той самой минуты, как они перекочевали с подноса на витрине небольшой частной пекарни в красивую коробку.

Расставила это все на маленьком столике. А они…

– Мама, ты сама говорила, что самые лучшие мужчины живут на Лилее.

Она, услышав мой голос, резко оборвала перебранку с Радмиром, уже похожим на взъерошенного воробья. Пытаясь то ли осознать то, что я сказала. То ли… выбрать пирожное, с которого стоит начать приятную часть наших посиделок. Второе ей показалось более значимым, и она, прихватив именно то, на которое я и сама глаз положила, глубокомысленно заметила:

– Ну… Надо подумать.

А я чуть заметно вздохнула: полчаса уговоров с применением аргументов разной степени весомости и…

Воодушевленная таким успехом, я сделала вид, что все уже решено. И сбросила меньшую кучку отобранных вещей в открытый чемодан, лежащий тут же, на темно-шоколадном покрывале.

– Наташа. – Я оглядываюсь и натыкаюсь на странный взгляд мамы. В котором смесь из сомнений, понимания того, что я все равно сделаю по-своему и странного предвкушения. Связанного, по-видимому, именно с моим последним заявлением. – Если с тобой что случится, я ему рога пообломаю. Так и передай.

Я, чтобы не попасть под залп тяжелой артиллерии, осторожно уточняю:

– Мама, но у него нет рогов.

Твердый взгляд в мою сторону и сквозь зубы, впившиеся в эклер:

– Значит… будут.

Победу праздновать еще рано. Мне придется не только выслушать и повторить наставления, но и с искренностью новорожденного младенца пообещать следовать им с первого до…

Но начало положено, и я тороплюсь закрепить достигнутое в неравном сражении с маминой уверенностью, что без ее чуткого руководства и полного контроля мне в моей жизни ничего не достичь.

Чудо чемоданного дизайна закрывается на все замки, замочки, кнопочки и выставляется поближе к двери, сопровождаемое двумя парами глаз. Матушки, которая готова в последний момент произнести свое твердое «нет». И моего братца. Именно ему предстоит тащить его до ближайшего места, где можно будет развернуть портал, не боясь захватить с собой что-нибудь лишнее или кого-нибудь не того.

И я понимаю, что во избежание всевозможных эксцессов нашу вечеринку пора переносить в более тихое место. Где ничто не будет напоминать о моем очень скором отбытии и смущать количеством мелочей, требующихся современной барышне для того, чтобы чувствовать себя уверенно и умиротворенно.

Самое главное, сделать это так, чтобы никто из тех, против кого направлены маневры, сразу не осознал те цели и задачи, которые я перед собой поставила.

Задумчивая улыбка, в которой нет ничего, кроме атлетических фигур в позах, наиболее выигрышно демонстрирующих мускулистые тела, – для одной. Сочетание из подмигивания, кулака и легкого кивка в сторону мамы, мол, веди себя скромнее, пока кое-кто не передумал, – для другого.

Поднос в руки, и решительным шагом за дверь, в сторону гостиной. Надеясь, что шедевры кулинарного искусства – достаточно серьезный стимул для того, чтобы переместить свое тело на пару-тройку метров на восток.

Пульт от телевизора оказывается в моей руке как раз в тот миг, когда идущая на запах парочка, верно определив местонахождение незаконно уведенного из-под их носа, берет точное направление в сторону углового дивана. И не успевают они еще на него приземлиться, как на экране большого телевизора очередная горячая красотка начинает с выражением неземной любви в глазах соблазнять обвитого мускулами мачо.

И ведь даже вздохнуть с облегчением нельзя. Операция все еще не завершена.

Стараясь не загородить происходящее действие, перемещаюсь к бару и возвращаюсь с бутылкой легкого вина – для нас с мамой. И коньяком. Для моего любимого демоненка. Фужеры и рюмку удается поймать в воздухе. Засмотревшись на долгий и влажный поцелуй, которым едва прикрытая парой кусочков ткани особа доказывала глубину своих чувств возлюбленному, Радмир потерял контроль над заклинанием. С помощью которого пытался помочь мне сервировать стол. Хорошо еще, между тем местом, где стояла я и где три хрустальных предмета начали свой неуправляемый полет к пушистому ковру ручной работы, не было ни одного предмета мебели, что могли бы столкнуться со мной, когда я стремительно бросилась на перехват.