Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

Тело последней Тени безвольно болталось в пасти Нарога, окропляя кровью белоснежные полосы ритуального раскраса. Туша Ликорда рухнула к железному хвосту Хаотри, и иллюзия больше не скрывала от нее Племянника, готового броситься на одноногого Хенши. Извергая кровожадный рев, женщина ринулась на шпиона и обрушила широкое лезвие артефакта на протянутую лапу. Тень отпрянул, и лезвие, объятое клубком голубых нитей, пронеслось мимо. Смерть Теней, использовавших Тепло Племянника, позволяла устрашающему Ткачу вплетать больше разрушительного Искусства в атаки и маневры. Пространство вокруг него смялось, Тень оказался за взмыленной спиной Синитки и занес для удара блеснувшие когти. Звериные рефлексы развернули перенапряженное тело Синитки и вскинули костяной клинок на защиту хрипящей груди. Первые пугающе стремительные выпады ей удалось отразить, но затем когти шпиона проскользнули в брешь защиты и погрузились в густую голубую шерсть вздувшегося плеча. Пух напитаться парящей кровью, и невесомый костяной клинок начал наливаться тяжестью каменной глыбы. Если бы не Нар'Охай, отделивший Хаотри от Племянника, ее сердце бы уже затихало в бледной лапе. Тяжело раненный шпион не смог увернуться от выпада искалеченного Стража и новый разрез вспорол бугристый шрам на бедре. Лим'нейвен неловко отпрянул, но клинок Хаотри, увенчанный пенящейся темно-зеленой волной, настиг широкую спину. Дуга тяжелых кровяных брызг легла на землю, шпион отшатнулся и грузно облокотился на стену, упираясь лбом во взмокшее предплечье. Последний взмах артефактом выскреб силы Хаотри, но копье, протянутое хрипящим Нуаркхом, не позволило ей свалиться.

— Давай тварь, я видела скретов опаснее тебя! — Дрожа от гнева и усталости провопила Хаотри. Копье впилось в скалогорба, Тепло заструилось по разгорячённым мускулам и обратило пот в плотные клубы пара. Шпион устало обернулся и прислонился к стене горбатой спиной. Вместо ответа он неторопливо подтянул целую руку к груди и сложил ее в оскорбительном жесте. Отлипнув от свода тоннеля, оставив влажный отпечаток рассеченных лопаток, и побрел к ближайшему повороту.

— Я не собираюсь его догонять. — Низко прохрипела Синитка, оборачиваясь к поредевшей шайке, которая отправляла последних сопротивляющихся врагов к холмам изрубленных тел. — Утаскивайте раненых, хватайте Ликорда! Мы получили свое! Пора отступать!

Ликорд, обезображенный опаленной раной, был способен лишь на несвязные стоны. Бритая голова безвольно болталась, а на длинном распустившемся хвосте оставляли раны оброненные клинки истребленной команды. Скалогорб содрогался от боли, тоннель слабо искривлялся, пластины хитина скрежетали друг об друга, а связки натягивались до низкого треска. Хаотри выдохнула, изможденно сгорбившись, убрала клинок в ножны и обернулась к Нуаркху, который молча свернулся на полу, прижимая колени к развороченной груди.

— Крепко тебе досталось. — Мрачно пробормотала Хаотри, вкладывая древко копья в тянущуюся трехпалую ладонь. Она опустилась подле тоннельника и взглянула в лицо, обезображенное потерей жвала. Взгляд ярко мерцающего глаза сохранял осмысленность и источал терзающую боль.

— Надо тебя поднять, постарайся не сдохнуть. — Мягко прошептала Синитка, просовывая руки под вяло дергающееся тело. Нуаркх не смог сдержать громкого крика.

— Ты же не какой-то мягкотелый, ты переживешь это. — Хаотри воздела безвольное тело и нервно усмехнулась. Стараясь не раскачивать хрупкую ношу, Хаотри поползла к Слизням. Нуаркх вяло указывал на раненных головорезов Ликорда, которые выстилали пол скорченными телами.

— Зачем они тебе… — Синитка приостановилась и задумчиво нахмурилась.

— Годы не привили тебе морали, верно костяшка? — Брезгливо добавила женщина и негромко окликнула Нарога, приказывая захватить беспомощные источники Тепла. Безмозглые слизни не удосужились отползти от места ожесточенного сражения. Прежде чем беззубая пасть облепила тело Хаотри, она передала копье Хенши, который воспользовался им как тростью. Женщина развернулась к слизню спиной и бережно обхватила залитую кровью грудь тоннельника. Придерживая подбородком макушку Нуаркха, Синитка плавно провалилась в утробу и ловко опустилась на дно. Хаотри бережно уложила друга, но Нуаркх не смог удержать сознание под сводами гудящего черепа.

Нуаркх медленно поддавался лихорадке и кровотечению на длинном столе посреди кают компании. Отполированную столешницу обезобразили глубокие царапины, оставленные дергающимся костяным панцирем. Хирургические зажимы торчали из груди тоннельника, словно наконечники обломленных копий. Корпия из расшитой голубой рубахи впитывала густую черно-зеленую кровь, которую отхаркивая изувеченные легкие.