Максим Волосатый - Воины Клевера

Голос Лана сорвался. Не от страха – от радости. Аталь будут жить, они смогут уйти. А Лану все равно. Он остается со своим королем.

Хрустальный невидимый полог с тихим звоном сомкнулся над головой Таита. Все! Он сделал. Он не смог победить своих врагов (видят Несуществующие: кто бы смог?), но он спас свою расу. Аталь будут жить. Все, кто верил ему и шел за ним, будут жить.

А он продержится. Теперь это легко. Теперь ему не надо оставаться в живых. Да он и не живой. Вся его кровь по капле осталась там, в бесчисленных мирах империи, которые они оставляли один за другим. Неведомый враг, так до сих пор и непознанные «Они», ненадолго останавливались только тогда, когда защищать очередной обреченный мир оставался кто-то из Ататидов. Сколько жизней спасли эти передышки, сказать не мог никто, но с каждой жертвой аталь всё с большим обожанием смотрели на своих вождей.

Ататиды правили расой аталь давно. Так давно, что никто уже не помнил, был ли у аталь хоть когда-нибудь правитель, не носящий приставку «зол Ататид». И вот теперь их нет. Никого. Все они остались со своей империей.

Кому мог рассказать Итаиталь зол Ататид, как больно отправлять на смерть своих братьев, сестер? Никому. Он только крепче сжимал зубы, и каменело на лице извечное презрение аталь к своим врагам. Он думал, что это было больно – смотреть, как один за одним уходили Ататиды. Как пусто становилось за семейным столом. Как тяжело было терпеть сочувствие оставшихся. Он ошибался. Что такое боль, он узнал только тогда, когда два мира… Две жизни… Две вселенной назад ушла Лавана. Его Лавана. Так и не успевшая подарить ему наследника. Она просто посмотрела в его глаза, легко коснулась губ своими губами. Улыбнулась. И ушла. Защищать мир, который закрывал последний путь отхода. И «Они» стянулись туда все. Все. Оставив почти закрытый проход свободным. Почуяв кровь Ататидов. Оставив последнего из них выть в душе от безумной боли, которая и стала жизнью на всё оставшееся время.

И вот теперь все кончилось. Нет больше изматывающего бега. Некуда торопиться. Он продержится, это видно уже сейчас. Осталась только малая малость.

– Подойди ко мне, мой друг, – голос последнего короля зазвенел.

Лан переменился в лице. Еще бы, ты всегда был умен. Ты все уже понял.

– Нет, Таит, нет! Я остаюсь. Мы же договорились.

– Подойди, – Итаиталь зол Ататид был уже не здесь. Этому голосу нельзя было не повиноваться.

Две фигуры на высоком холме говорили долго. Живое море молчало, отдавая последние почести уходящему королю. И никто не мог знать, что рассказывал последний Ататид своему другу. Но если бы кто-нибудь всё же увидел Силаина зол-италь Исииль, то он поразился бы, с какой скоростью раздражение и обреченность на его лице уступили место сначала изумлению, потом радости, а затем тихой торжественности.

Но вот последний разговор короля закончился. Жестом, видимым всем, он отправил Силаина зол-италь Исииль вниз. Герольды огласили последнюю волю Ататида. Силаин зол-италь Исииль становился местоблюстителем Ататидов на троне аталь. Новый вождь начал уводить отхлынувшее живое море в новый мир. И на его месте, как камни после отлива, осталась небольшая кучка. Те, кто решил разделить со своим королем его участь. Поленья в разгорающемся костре.

Аталь уходили. Их новый вождь – тоже. Но перед тем, как войти в переход, поддерживаемый самыми сильными из известных на-халь, Лан обернулся. Его голос разнесся над живым морем, сделавшись слышным каждому. Он был сильным халь, и готовящийся к последнему бою король услышал его точно так же, как и любой аталь.

– Клянусь, мой король и мой друг, клянусь, не будет у аталь королей, в которых не течет кровь Ататидов. Силаин зол-италь Исииль принимает на себя титул Зеленого Принца. Аталь ждут тебя, мой король.

Отдав последний торжественный салют, Силаин зол-италь Исииль исчез в проходе. Все. Вот теперь в самом деле все.

И когда последний узор, намертво запечатывающий закрытый переход, по которому ушли остатки расы аталь, принимал в себя последнего Ататида, глядя в бессильно заволакивающую исчезающий мир ненавистную бурую мглу, Итаиталь зол Ататид Насини Ататона счастливо улыбался. Он все-таки победил…

– Хей, Джонни, – усталый пожарный, вытирая перемазанное сажей лицо, уселся на невесть как уцелевшую скамейку перед сгоревшим зданием. – Закончили?

– Вроде да, – белозубо сверкнул улыбкой Джонни. – Теперь помыться – и на боковую. Ну и устал же я.