Стивен Браст - Иорич

Пока я вот так вот лежал, рука моя ласкала крошечные золотые звенья оплетки рукояти Леди Телдры. За все эти годы я лишь дважды воспользовался ей; наверное, Телдра одобрила бы. Затем я подумал о другой знакомой иссоле, но эту мысль пришлось отодвинуть в сторону: сперва дела.

Ладонь продолжала гладить рукоять Леди Телдры.

Эй, ты там? Мысли будут? Можешь помочь?

Ничего.

Как-то вдруг мне стало очень сильно ее недоставать — во плоти, в смысле. Да, конечно, сознание того, что ее личность сохранилась в основе оружия [21] см. «Иссола» — это все прекрасно, но я никогда по-настоящему не чувствовал, что это так. И не полностью в это верил. Сказала бы она, что убить кучу текл невежливо? Мне до этого большого дела нет — значит ли это, что я такой плохой? Возможно.

«А что бы она сказала насчет того, что кто-то валяется в постели, не снимая сапог?»

«Да уж.»

Мысли мои блуждали — и это правильно, потому как порой они добираются как раз до нужного места и заглядывают под нужный камень. В данном случае они добрались до главного советника Перисила. Занятный тип. Я поведал ему чистую правду: все прежние адвокаты, с какими я только сталкивался, интересовались лишь тем, как бы стать побогаче. Нет, обо всех представителях Дома Иорича такого не скажешь — это общая черта тех, кто работает в интересах джарегов. Не знаю, возможно, это сказывается дурное влияние. Или, возможно, как раз личности такого вот склада — неважно, из какого они происходят Дома — более склонны на них работать, брать взятки, бить в спину, подтасовывать улики для бедняги вроде того, кому повезло с Перисилом…

М-да.

Ладно. Должно сработать.

«Думаешь, босс?»

«Почему нет? Что тогда случится?»

«Не знаю, сам предсказывай.»

«Уже. Следствие остановится, хотя бы ненадолго, а вокруг будет много шума насчет поскорее закруглиться и как следует наказать текл и восточников, а знать станет винить Зерику за то, что выпустила все из рук, и в следующем раунде решится, сможет ли она справиться со всем этим сама, или же ей придется договариваться с джарегами, чтобы снять давление.»

«Вот этого я не понял, босс. Как договоренность с джарегами снимет с Зерики давление?»

«Отличный вопрос, мой добрый друг-джарег. Я, пожалуй, схожу и спрошу у нее.»

«Сейчас?»

«Все равно придется несколько часов дожидаться приема, Лойош; можешь назвать хоть одну причину, почему не начать дожидаться именно сейчас?»

«Ну если ставить вопрос так — пожалуй, нет.»

Стоял ранний вечер, только-только начало темнеть. Я не знал, когда у ее величества приемные часы, но от спросу вреда не будет, если только никто не прикончит меня по дороге. Но Лойош и Ротса были начеку и я добрался до Дворца без происшествий, избрав прежний обходной маршрут.

Опущу подробности, как я пробирался к «аллее поцелуев в задницу». Харнвуд был на месте и, подобно Алиере, кажется, за все это время и не пошевелился.

— Граф Сурке, — проговорил он.

Я поклонился.

— Мой добрый лорд Харнвуд, возможно ли выяснить, не согласится ли ее величество принять меня?

По лицу его невозможно было понять, является ли такая просьба из ряда вон выходящей.

— Это срочно?

— Вполне может подождать несколько часов или день, — ответил я. — Но у меня есть новые сведения.

Он не спросил, какие именно. Возможно, он знал, но скорее всего — знал, что его это не касается.

— Я уточню. Пожалуйста, присядьте.

Я так и сделал. Ждать мне пришлось с полчаса.

— Императрица примет вас.

Идя следом за Харнвудом, я тихо спросил:

— Когда в конце аудиенции я, глядя на ее величество, удаляюсь спиной вперед — сколько шагов я должен сделать, прежде чем развернуться нормально?

Он улыбнулся; наверное, вопрос доставил ему удовольствие.

— Если вы здесь как личный друг ее величества — пять. Если как граф Сурке — семь. Если как баронет Талтош, тогда десять.

— Спасибо, — ответил я.

Если мне вдруг придется выбирать — вычислить, как поступит иссола, или предсказать, что решит иорич, — пожалуй, я лучше посплю.

На этот раз Харнвуд провел меня другой дорогой, в более уютную комнату. У меня возникло сильное подозрение, что это — часть жилых покоев императрицы, а это значило, что мне оказана высокая честь. Или что я сильно действую ей на нервы. Или и то, и другое.

Императрица ждала; Харнвуд отвесил ей глубокий поклон, и менее глубокий — мне. Я поклонился ее величеству. Она мне кивнула. Ну просто как танец.

Сесть мне не предлагали.