Исуна Хасэкура - Волчица и пряности - Том 4

Подняв глаза на Хоро, Эван произнес:

- В чем проблема? Если я отравлюсь, ты просто убьешь меня раньше, чем кто-то поймет, что я умер от яда.

Кончики пальцев Эвана чуть дрожали.

Хоро, конечно, знала, что Эван говорил эти слова, просто чтобы порисоваться перед Эльзой; но такое поведение ей явно было по душе.

- Я проглочу тебя аккуратно, одним глотком, ты и почувствовать ничего не успеешь, - с довольным видом заверила она.

- Так, ну а после свершения чуда мы оставляем тебя, господин Лоуренс, вести все денежные переговоры, да?

- Лучше всего было бы, конечно, если бы Энберл сразу забрал обратно все зерно. Ну, как бы то ни было, предоставьте все мне, - ответил Лоуренс.

Кивнув, Эльза сложила руки перед грудью и произнесла:

- Да благословит нас Господь.

В следующее мгновение Хоро мягким голосом сказала:

- Они пришли.

Все четверо переглянулись.

В Терео одна за другой въехали шестнадцать влекомых лошадьми повозок. В повозках лежало по три-четыре больших мешка.

При повозках шли двадцать три копейщика. Несколько стражей носили щиты, а также шлемы и металлические наручи; из-за этого вся компания напоминала отряд пехоты, сопровождающий рыцарей.

Церковников, что пришли пешком, было четверо. Сколько еще сидело в крытой повозке, было непонятно, но, по словам Эльзы, там, скорее всего, ехали епископ Ван и его ближайшие приближенные, священники рангом ниже.

Кроме того, в составе процессии был очень толстый мужчина – похоже, торговец. Едва увидев его, Лоуренс тихонько охнул.

Говорили, что самым богатым торговцем мукой в Энберле был Риендо. Если речь шла о нем, никто бы не удивился, узнав, что он скупил все выращенное в Терео зерно. И если все было именно так, обвинение «человек, который умер, поев хлеба, купил муку в этой лавке» выглядело очень убедительным.

Если главной фигурой плана действительно был Риендо, то он, должно быть, специально не стал покупать пшеницу у Лоуренса, когда тот навестил его лавку в Энберле.

Возможно, именно тогда Риендо решил, что пришло время для осуществления его плана.

Пословица гласила, что один неверный шаг мог ввергнуть человека в бездну отчаяния. И никто не мог знать, где лежит, прячась до поры, людская злоба.

Лоуренс медленно вздохнул.

Лежа на вершине холма, он наблюдал, как процессия из Энберла входит в Терео. Хоро воспользовалась моментом, чтобы перекинуться обратно в человеческое обличье и быстро одеться.

Затем вся четверка, обогнув холм, направилась к пещере Тойерре.

Возможно было, конечно, что Иима закрыла и заперла вход в подвал; равно возможно было, однако, что вход она закрыла, но не заперла.

Лоуренс и остальные сделали ставку на вторую возможность.

- Это, видимо, и есть то, что вы, люди, называете божественным покровительством, - ухмыльнулась Хоро.

А потом они выиграли.

- Внутри какое-нибудь движение слышишь?

- Нет, здесь никого нет.

Поскольку Эльза и Эван сбежали, церковь стала селянам безразлична; неудивительно поэтому, что она была пуста.

Лоуренс головой и плечами нажал на постамент, и сверху донесся грохот упавшей статуи. Лоуренса пробрало холодом с головы до ног, однако более никаких звуков сверху не доносилось. Поэтому Лоуренс пихнул постамент еще раз, а потом Эван, вылезший через образовавшуюся щель, поднял и сдвинул его полностью.

- Теперь... хмм, приготовьте серп и чашу.

Лоуренс, конечно, имел в виду орудия, которые понадобятся в представлении.

Выбравшись из подвала, Эльза кивнула и потрусила прочь, Эван побежал за ней.

Лоуренс с мягкой улыбкой обратился к Хоро, все еще остающейся в подвале:

- Если все пройдет хорошо, ты сможешь читать сколько твоей душе угодно.

Услышав это, Хоро с покорным видом взобралась по каменным ступеням.

- Итак, что происходит снаружи? – спросила она, едва вылезши из подвала.

- К счастью, деревянные ставни не сломаны. Так что мы сможем все ясно видеть.

Иима, похоже, отперла входную дверь уже после того, как Лоуренс и остальные сбежали.

Брус, что запирал дверь, сейчас стоял, прислоненный к стене; похоже, он был не поврежден.

Выглянув в щель между ставнями, Лоуренс выяснил, что повозки, нагруженные зерном, уже въехали на главную площадь. На огромном камне в центре площади стояли старейшина Сему и еще несколько человек от деревни, а напротив них – мужчина средних лет, облаченный в богатое церковное одеяние (видимо, епископ Ван) и торговец мукой Риендо.