Исуна Хасэкура: Волчица и пряности - Том 4

Лоуренса охватывало чувство превосходства всякий раз, когда он думал, что Хоро – его спутница. Но гораздо сильнее было чувство беспокойства по поводу связанных с этим возможных неприятностей. Это раздражало Лоуренса.

- Она странствующая монахиня. Ну что, насмотрелся? Торговцу никто не может помешать идти вперед, кроме сборщика податей.

- Мо... монахиня?

На лице юноши отразилось неподдельное изумление. Такого он, похоже, не ожидал.

Судя по тому, что в центре Энберла располагалась довольно крупная церковь, вряд ли «деревушка Терео», как о ней отозвался юноша, была чисто языческим поселением. Даже в северной Проании там, где были города с большими церквами, любая близлежащая деревня, если она желала сохранить полностью языческий уклад, должна была полагаться на военную силу.

Более того, в самом Терео должна была быть церковь. Отчего же юноша так удивился?

Лицо Лоуренса приобрело задумчивое выражение, и востроглазый юноша тотчас это заметил. Судя по всему, его больше волновал Лоуренс, нежели Хоро.

- Хорошо, путник. Я не буду тебя задерживать. Но надеюсь, ты прислушаешься к моему совету. Не стоит приводить в Терео монахиню.

- О...

На взгляд Лоуренса, юноша не походил на человека, способного нести откровенную чепуху.

На всякий случай Лоуренс под покрывалом толкнул ногой ногу Хоро, чтобы убедиться, что та услышала, и получил в ответ легкий кивок.

- Но в чем причина? Мы собираемся нанести визит в церковь Терео, чтобы выполнить кое-какое дело. Раз здесь есть церковь, почему сюда не должна приходить монахиня? Или...

- Нет-нет, церковь здесь есть. Причина... как бы это сказать-то... в общем, церковь сейчас участвует в одном споре. И так вышло, что противник – злые люди из церкви Энберла.

Лицо юноши внезапно стало строгим; глаза смотрели остро, словно у молодого солдата.

Внезапное проявление враждебности застало Лоуренса врасплох, но он тут же вспомнил, что, в конце концов, этот юноша – простой мукомол.

- Вот такие у нас тут дела. Как бы это сказать... в общем, если сейчас туда придет монахиня, все немножко осложнится. Потому-то я и сказал, что вам двоим лучше не ехать.

Отбросив враждебность, юноша внезапно вновь превратился в приятного и дружелюбного человека. И тем не менее, было в его совете что-то странное.

Как бы то ни было, похоже, юноша сказал то, что сказал, вовсе не из враждебности, так что Лоуренс не стал его больше выспрашивать.

- Вот как? Хорошо, я буду осторожен. Я надеюсь, нас не вышвырнут оттуда в ту же минуту, как мы там появимся? – сказал он.

- Думаю... до таких крайностей не дойдет...

- Что ж, благодарю, я запомню твой совет. Если по ее одежде будет невозможно определить, что она монахиня, затруднений не будет, верно?

Юноша явно ощутил облегчение, его лицо просветлело. Он кивнул и произнес:

- Если вы так сделаете, мне не о чем будет волноваться.

Сам юноша того не сознавал, но его предупреждение Лоуренсу обратилось в мольбу. Его слова явно шли от чистого сердца.

- Но что именно вам двоим нужно в церкви? – поинтересовался он.

- Мы пришли просить, чтобы нам указали путь.

- Чтобы вам указали путь?

Юноша удивлено поскреб щеку.

- Хмм, так вы, значит, не по делам сюда приехали? Ты ведь бродячий торговец, да?

- Ты ведь мукомол, да?

Юноша рассмеялся, словно ребенок, которого шутя щелкнули по носу. Затем он огорченно опустил плечи.

- Да, а я думал, что ты приехал по торговым делам; тогда, возможно, я мог бы чем-то помочь.

- Если мне понадобится помощь, я тебе скажу. А сейчас мы можем ехать?

Похоже, юноша хотел сказать еще что-то, но не мог подобрать подходящих слов; так что он просто кивнул и отошел с дороги.

Затем он кинул на Лоуренса умоляющий взгляд.

Лоуренс, однако, был уверен, что юноша не просит у него плату за сведения. Отпустив поводья, он протянул юноше правую руку и произнес, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более небрежно:

- Меня зовут Крафт Лоуренс. А тебя?

По лицу юноши тотчас расплылась широкая улыбка. Подбежав к козлам, он ответил:

- Эван! Гийом Эван!

- Эван. Понял. Я запомню твое имя.

- Да! Обязательно запомни!

Эти слова Эван выкрикнул так громко, что лошадь, пугающаяся громких звуков, встала на дыбы. Затем он с силой пожал Лоуренсу руку.

- И пожалуйста, обязательно загляни сюда, когда поедешь обратно! – крикнул он, отходя от повозки к своей мельнице.

Юноша, весь белый от муки, стоял перед дверью потемневшей от времени мельницы. Он смотрел вслед отъезжающей повозке, и вид у него был очень одинокий.