Array Array - Искатель ( Книга первая)

А вот ребята из академии звонили редко, хотя скорее в этом был виноват он сам. Первые недели он банально выключил "запястник", а звонки на "информер" станции упорно игнорировал, даже если звонила Гера. Ответил он тогда лишь однажды...на звонок Лайм. Они несколько минут молча, смотрели друг на друга и Кир тогда впервые почувствовал, что его молчаливая собеседница, по ту сторону экрана, прекрасно понимает бурлившие в его груди чувства: горечи, обиды, злости и растерянности. А еще ее огромные фиолетовые глаза точно говорили: "Держись парень, держись". В тот день они так и не сказали ни слова, но после этого звонка Кирилл разблокировал "запястник", а так же сам связался с друзьями и попросил извинение за свой эгоизм. Конечно же, его простили. Правда Гера как всегда плакала, а Айко рвался оседлать "глайдер" и рвануть к нему, но всех осадил Андрей. Малышев глянул на потупившего взор Кира, затем оглядел столпившихся у экрана друзей и сказал:

- Кир, мы беспокоимся за тебя, но я все понимаю и думаю, что тебе пока нужно побыть одному, привести мысли в порядок. Не беспокойся, твою Геру мы в обиду не дадим, а к осени, если Дорнер тебя не простит, обещаю, все будем у тебя, чтобы это нам ни стоило.

Кирилл улыбнулся и посмотрел на проплывающий под крыльями океан. Сегодня он вполне оправдывал свое название. Безбрежная искрящаяся на солнце гладь иногда нарушаемая бегущим по ней катером или траулером. Как ни странно в последнее время Киру даже начала нравиться его новая работа, но звезды....звезды звали, манили, очаровывали. По вечерам он часто сидел на веранде своего служебного домика и подолгу смотрел в ночное небо. Мечта никуда не делась, она просто притаилась где-то в глубине души, ожидая своего времени. А еще эти странные сны....

Почти каждую ночь он вновь оказывался на том незнакомом берегу усыпанном необычными светящимися цветами. И почти всегда чувствовал присутствие кого-то незримого.. Правда, незримый собеседник не особенно тревожил его расспросам и в основном они, сидели, молча, смотря либо в звездное небо, либо на ночной океан, который светился порою не хуже звездного небосклона. Да и его присутствие Кирилл чувствовал чисто интуитивно. Несколько раз он пытался заговорить с невидимкой, однако это удалось только единожды и то по инициативе этого незримого незнакомца. Кира интересовал раскинувшийся внизу холма город, но все попытки дойти до него оканчивались неудачей. Казалось, стоило спуститься с холма, и ты очутишься на его освещенных улицах, но все попытки оканчивались ничем, точнее, к удивлению Кира, он постоянно возвращался к тому месту, откуда начал.

- Ты не дойдешь, - неожиданно раздался знакомый голос, после того как его очередная попытка провалилась.

- Почему? - спросил Кир, обессилено усаживаясь на траву.

- Потому что это город счастья.

- Счастья? - удивился Кирилл.- А разве есть такой город?

- Есть, - в голосе невидимки послышалась легкая грусть. - Есть, но для каждого он свой и дойти до него не так просто, а для многих он вообще достижим лишь в их мечтаниях.

- Понятно, - Кир усмехнулся. - Значит этот город, как и само счастье, нечто абстрактное.

- Ты так думаешь?

- А я не прав?

- Возможно, - не стал спорить невидимка.

- И все-таки странный сон, - Кир откинулся на спину и уставился в усыпанное звездами небо.

- А сон ли? - спросил невидимый собеседник шепотом. - Сон ли?

После этого разговора странные сны перестали сниться совсем, лишь изредка в тот момент, когда еще не заснул, но уже находишься на грани яви и сна, Кир порою слышал тихий шепот, который задавал знакомые вопросы. Но вскоре смолк и он.

Эти сны все же заставили Кира сходить в местную больницу и пройти полное обследование, которое, правда, показало, что он полностью здоров. Впрочем, ничего другого Кирилл и не ожидал.

Лишь врач, который его обследовал, выслушав рассказ парня, на несколько минут впал в глубокую задумчивость. Пока они молчали, Кирилл рассматривал доктора, пытаясь представить, сколько этому седовласому человеку лет. В их веке возраст было трудно определить, так как отличить тридцатилетнего и стотридцатилетнего, можно было с большим трудом. И все же годы давали знать свое, накладывая незримые отпечатки прожитых лет, на характер, поступки, внешность людей. Поэтому Кир, впрочем, как и любой другой человек его времени, всегда мог примерно определить возраст другого человека. Эти незримые отпечатки были ему так же хорошо видимы, как нам привычные признаки возрастного старения. Но глядя на задумавшегося врача, он не мог даже представить, сколько ему лет, неожиданно Кириллу показалось, что тот стар, очень стар, возможно, старее всех известных ему людей.