Анна Тьма - Белое Пламя

Местная молодежь с восторгом приняла волшебника, а вот Ален сторонился шумных компаний и каких бы то ни было друзей. Хотя и не отказывал ребятам, когда те звали его с собой.

– Хэй, Ален! – Рыжая веснушчатая голова Данилы высунулась из-за забора.

Волшебник оторвался от игры со старым псом, во время которой осторожно того лечил. Полный сил, помолодевший и здоровый пес азартно облаял незваного гостя.

– Тихо, Рэм! – Ален не повышал голос, который и без того был глубоким и сильным, что легко мог перекрыть любой шум.

Пес умолк. Ален вопросительно поглядел на приятеля.

– Слухай, командор, сегодня у Росомахи день рождения, он просил тебя пойти с нами обязательно! – сказал Данила.

Дубравцы безошибочно назвали Алена командором, не зная, что он таковым и являлся на самом деле.

– А чего сам не позвал? – поинтересовался волшебник.

– Дык он в корчме праздник обставляет.

– Тогда без проблем, – пожал плечами маг. – Чего-то особенного просил? И когда мне быть?

– Просил… э-э-э… – паренек почесал в затылке, припоминая слова друга, – праздник с волшебством сделать. Сказал, что в долгу не останется!

Ален продолжал выжидательно смотреть на Данилу. Он не любил задавать один и тот же вопрос два раза.

– На закате начнем, – закончил рыжий паренек.

Ален кивнул, и Данила ушел.

Волшебник сел у конуры и обнял пса за шею, позволив тому безнаказанно облизать свое лицо.

– Что, Рэмка? – спросил маг, ласково потрепав пса за холку. – Легче тебе стало, старик? Вот и хорошо. Долго ты жил, дружок, а проживешь еще в два раза больше.

Взглядом приказав ведру набрать воды из колодца, парень прислонился спиной к конуре. Полное ведро подгребло к нему, остановившись у ног. Алену не надо было даже смотреть на предмет, чтобы его перемещать. При желании он мог оторвать дом от фундамента и поднять его в небо. Хотя это стоило бы ему жесточайшего приступа ломающей тело боли.

Сняв перчатку, маг опустил руку в ледяную воду и прикрыл глаза. Стоило набраться сил. Сначала от воды, потом от огня. Можно было обойтись одним огнем, но вода избавляла от усталости, загоняла поглубже все темное в его душе и запирала Зверя на амбарный замок.

– Ал, ты только много не пей, хорошо? – наставляла мать тщательно затягивающего шнурки на высоких перчатках Алена.

– Я не маленький, мам, – ответил маг.

Карина закусила губу и расправила незначительную складку на жилетке сына, стряхивая несуществующие пылинки.

Пристегнув специальными ремешками ножны к штанам, Ален завязал тесемки на рукоятях обоих мечей.

– Оружие зачем берешь? – строго поинтересовалась Карина.

– Не могу я без мечей, мам. Неуютно. Как будто голый.

Закончив шнуровать высокие сапоги, Ален с сомнением посмотрел на куртку. В разгар июля даже ночью не требовалась верхняя одежда. Даже всегда замерзающему магу.

Перекинув через плечо сумку с подарком для именинника, парень собрался выйти из дома.

– Ал, будь осторожен, – тихо сказала мать вслед.

– Я всегда осторожен. – На миг задержавшись, Ален обнял маму. – Мам, мамочка, не волнуйся ты за меня. Я уже давным-давно не маленький. И все будет хорошо. Правда. Обещаю.

– Тяжело у меня на сердце, малыш, – сказала мать, обнимая свое великовозрастное чадо. – Чую, случится беда.

– Тем более мне надо быть там. Чтобы ни с кем не случилось плохого.

Громкие голоса и песню менестреля Ален услышал загодя, на подходе к корчме. Праздник обещал быть веселым. Рома Росомаха, главарь местных парней, приготовил магу место по правую руку от себя. Ален отвечал на громкие возгласы и радостные приветствия приятелей ровно, с легкой улыбкой.

Росомаха был шумным, веселым молодым бугаем. Он был больше Алена раза в два. Но к магу относился с уважением, потому что при своих размерах и неудержимом характере имел блестящий острый ум.

– Держи, Ромаха. – Ален протянул имениннику объемный сверток. – Сколько лет-то тебе минуло?

– Девятнадцатый год уж нынче! – ответил парень, разворачивая промасленную холстину.

Сверкнул полированный металл, и Росомаха не сдержал громкого ликующего вопля. Это была броня настоящей гномьей работы. Легкая, от шеи до пояса, с пластинами на спине и груди и кольчужными рукавами, она идеально защищала воина. Ни стрелой, ни мечом пробить ее было нельзя. К броне прилагался нож в ножнах из прочной черной кожи.

– Эх, порадовал так порадовал, командор! – воскликнул именинник, примеряя бронь.