Ольга Валентеева: Время не знает жалости

— Как его зовут? — подскочила на ноги.

— Не знаю, деточка. Но все-таки сначала подумай. Иногда мне кажется, что он и не человек вовсе.

— Спасибо, — пробормотала я и выскочила в коридор.

В другую минуту я бы посмеялась над словами медсестры. Не человек. А кто тогда? Во всякую мистику я не верила. В магию — тем более. Скорее всего, у этого человека какие-то особенные связи, есть знакомые врачи. Надо только выяснить.

До автобусной остановки я летела, словно за мной гналась свора собак. Пару раз споткнулась так, что чуть не пропахала носом землю, но удержала равновесие и только ускорилась. Нужный автобус как раз отъезжал от остановки.

— Стойте! — завопила я, хотя следующий должен был прийти всего через десять минут. — Стойте!

Автобус тронулся, но затем замер.

— Спасибо!

Я влетела в салон. Сердце бешено билось, перед глазами потемнело. Нащупала в кармане мелочь и оплатила проезд, а затем плюхнулась на свободное сиденье и закрыла глаза. Десять остановок. Десять остановок отделяют меня от окраины города. В последний раз я была там лет пять назад, когда еще работал старый универмаг. Перед Новым годом в нем продавались самые красивые елочные игрушки. Потом универмаг закрыли, и с тех пор я перестала бывать в том районе.

Воспоминания. Хотелось думать о чем угодно, только не об Артеме, который сейчас умирает в больничной палате. О чем угодно. Пусть даже о елочных игрушках и универмаге, который тогда уже казался пережитком прошлого.

Неужели пять лет прошло? Да уж, правду говорят, время — как вода. Перед глазами снова возникло тело любимого. Нет, нельзя. Если сейчас сорвусь, не смогу помочь. Нужно держаться. Пять остановок. Люди выходят из автобуса, спешат по делам. Их жизнь продолжается, а где-то чья-то готовится оборваться. Три остановки. Вот дедушка сполз по ступенькам с рыночной сумкой. А молодая женщина, наоборот, вошла в автобус, чему-то улыбаясь.

Глаза защипало от слез. Нет, не плакать. Плачут только слабаки. Так всегда говорит Катька. Не она ли названивает так, что вибрацию телефона слышит, наверное, весь салон? Все равно. Не время отвечать.

Одна остановка. Я поднялась и повисла на поручнях у выхода. Одна остановка — и автобус повернет обратно, а я останусь искать клуб «Комета». А ведь еще день. Клуб может быть закрыт. Ничего, попрошу у сторожа телефон владельца. Скажу, что срочно.

Автобус остановился. Это с утра так холодно, или я продрогла? Осмотрелась по сторонам — почти ничего не изменилось. Только здание старого универмага разобрали, на его месте теперь пустырь.

Клуб «Комета»… Клуб «Комета»… Шла, повторяя про себя название. Никогда не слышала его раньше. Неудивительно, это не мой район, а бары и клубы растут, как грибы после дождя. «Комета». И, как назло, вокруг — никого. Дорогу не спросишь.

В конце улицы свернула налево и почти сразу увидела вывеску в темных тонах. Точно, закрыто. Подошла ближе, подергала, и вдруг ручка поддалась, а на пороге возник мужик метра в два ростом. Лысый, громадный. Истинный вышибала.

— Д-добрый день, — пробормотала, делая шаг назад.

— Привет. Тебе чего? — покосился на меня охранник.

— Мне бы хозяина, — пролепетала, чувствуя себя девочкой-пятиклассницей.

Не знаю, почему именно так. Может, потому, что приходилось смотреть на дядьку снизу вверх, задрав голову.

— Кто прислал?

Хорошо, хоть сразу не выгнал.

— Медсестра из центральной больницы. Не спросила, как зовут.

Ответ казался глупым. Еще более глупо искать надежду здесь, в богом забытом месте.

— А, Серафима. — Губы амбала расплылись в улыбке. — Так бы и сказала, что по делу. А то мычишь под нос. Входи. Спрошу, примут ли тебя.

Я шагнула в тепло зала и почувствовала, как глаза медленно лезут на лоб. Здесь жизнь кипела и бурлила. Музыка орала так сильно, что странно, почему ее не было слышно с улицы. Звукоизоляция, что ли? Но не она меня так поразила.

Единственное слово, которым можно было описать происходящее внутри — «оргия». На сцене крутилась обнаженная девица. Она выгибалась под такими углами, что я всерьез начала сомневаться, есть ли у нее кости. И уж лучше продолжать смотреть на девушку, чем на посетителей. Потому что я ханжой никогда не была, но когда увидела зал, щеки так и запылали.

На ближайшем диванчике восседали… возлежали мужчина и три девушки. Одна щеголяла только стрингами, две другие еще не успели раздеться догола. Девицы ласкали своего… спутника? Девушка в стрингах присосалась к его рту, как пиявка, словно душу хотела высосать. Две другие освобождали себя и мужчину от одежды. Хотя одежда и так мало что скрывала.