Джин Вулф - Чародей

Мани выжидательно умолк, но никто не проронил ни слова.

— Одним словом, они должны завоевать для него Целидон. Тот станет вассальным королевством и будет платить ежегодную дань сокровищами и рабами. Его величество надеется заручиться содействием сэра Эйбела, чтобы тот набрал и возглавил наемное войско.

— Он один, — доложил Анс, прикрыв рот ладонью. — Совсем один, если не считать лошади, сэр.

— Но он рыцарь? — спросил рыцарь Леопардов.

Он взглянул на меня, ожидая увидеть на моем лице признаки интереса, но я прилаживал к древку короткого копья наконечник, представлявший собой клинок кинжала, и даже не поднял головы.

— Золотые доспехи, сэр. — Анс прикрыл ладонью глаза и всмотрелся в глубину ущелья. — И золотое солнце на щите, сэр!

— Это я должен увидеть, — пробормотал рыцарь Леопардов и начал взбираться на скалу, где стоял Анс.

Хеймир подошел и сел рядом со мной.

— Я вам не нравлюсь.

— Ты ошибаешься, — помотал я головой.

— Я слишком большой.

— Как может человек быть слишком большим? Вероятно, он может быть слишком большим для того или иного дела. Слишком большим, чтобы пройти в дверной проем, или слишком большим, чтобы ехать верхом на осле. Но никто не может быть слишком большим или слишком маленьким вообще. С таким же успехом можно сказать, что гора слишком маленькая или дерево слишком высокое.

— Мой новый отец нравится вам больше. — В голосе Хеймира прозвучал вызов.

— Я люблю Бертольда Храброго и люблю твою мать, поскольку она любит его. Любовь — совсем другое дело. Я тебе нравлюсь, Хеймир?

— Да!

— И ты мне нравишься. Зачем нам ссориться?

Я протянул руку, и Хеймир, хотя у него рука была вдвое больше моей, не попытался раздробить мне кости, когда обменялся со мной рукопожатием.

— Я сражусь с ним за вас, — сказал он.

— Ты не можешь.

— Могу. Болтать языком я не мастак. — Он кивнул, подтверждая свое заявление. — Так Хела говорит. Но дерусь я хорошо.

— Он один, Хеймир. Возможно, когда-нибудь мне понадобится твоя помощь, но не сейчас. Сейчас мое время — время, которого я ждал.

Хеймир с минуту молчал, словно не зная, что сказать, а потом пробормотал:

— Я приведу вашу лошадь.

— Облако сама придет, — сказал я.

На расстоянии длинного полета стрелы над нами Анс опустился на колени и протянул руку вниз, чтобы помочь рыцарю Леопардов подняться. Отдуваясь, рыцарь Леопардов поблагодарил его.

— Всегда рад услужить вам, сэр. — Анс указал пальцем. — Вон он, сэр. Сейчас перешел с рыси на шаг.

— Не хочет утомлять своего коня, — пробормотал рыцарь Леопардов. — Похоже, он знает, что сэр Эйбел здесь, — во всяком случае, знает, что здесь кто-то есть. Но зачем одинокому рыцарю искать встречи с?… — Фраза осталась незаконченной.

— Откуда ж ему знать, сэр? — Анс напряг зрение, словно ответ на вопрос был начертан на вымпеле, трепещущем на древке копья вновь прибывшего.

— Мы его видим, и он, безусловно, видит нас. Он в шлеме.

— Да, сэр. Бьюсь об заклад, в шлеме особо по сторонам не поглазеешь.

— Я о другом. Ты видел, как он надевал его, Анс?

Анс со свистом втянул воздух сквозь зубы.

— С шлемом что-нибудь не в порядке?

— Уверен, с ним все в порядке. — Рыцарь Леопардов казался задумчивым. — Ты вообще видел его лицо?

Анс помотал головой:

— Он с самого начала был в шлеме, сэр.

— У сэра Эйбела есть шлем.

— Да, сэр, есть. — Анс пришел в еще большее недоумение.

— Ты наверняка брал его в руки — ну там, когда чистил его или когда расседлывал лошадь. Он тяжелый?

— О да, сэр. Такой тяжелый, что удержать-то трудно.

— И мой тоже, — кивнул рыцарь Леопардов. — Вот почему мы не носим шлемы все время. Когда опасность грозит нам постоянно, мы носим маленькие шлемы, так называемые каски. Обычно они представляют собой железные шапки с такой свисающей сзади кольчужкой, которая прикрывает шею. И мы носим их потому, что они гораздо легче, но все же обеспечивают достаточно хорошую защиту. Шлем, весящий в три-четыре раза больше, мы надеваем только перед самым сражением, и ни в каких других случаях. Так ты говоришь, этот рыцарь с самого начала был в шлеме?

— Да, сэр. Зуб даю, сэр.

— Поскольку он не хочет, чтобы мы увидели его лицо? Другого объяснения мне не приходит на ум. Но кто же он такой? И почему прячет лицо?

— Знаете, сэр, в нем вообще есть что-то странное, правда ведь? Помимо того, что он совсем один.

— Он не один. Смотри, кто там показался — не человек ли, ведущий лошадь в поводу?